В этой книге Гоббс высказывает точку зрения о том, что без государства «жизнь человека одинока, бедна, неприятна, груба и коротка». Для человеческих существ такое естественное состояние невыносимо, поэтому, чтобы преодолеть его, они собираются в управляемые общества. Любая форма государственной власти лучше, чем ее отсутствие, следовательно, мы должны повиноваться любому, кто бы нами ни правил.
Локк соглашался с этим утверждением. «Правительство любого государства, каким бы оно ни было, должно в обязательном порядке иметь в своих руках абсолютную и деспотическую власть над всеми, даже незначительными, действиями своих граждан». Этот взгляд понятен в свете со бытий тех беспокойных лет, что последовали за гражданской войной, среди всего того огромного хаоса, творившегося в Англии. И все же эта точка зрения чрезвычайно далека от той терпимости, которая стала краеугольным камнем более поздней философии Локка. В течение многих лет идеи Локка постепенно эволюционировали, отдаляясь от его ранних взглядов, однако он всегда отрицал, что именно Гоббс был первым, кто оказал на него влияние и заставил обратить свой взор в область политической философии.
К тому времени, когда Локк стал преподавателем колледжа Христовой церкви, его взгляды на политическую философию начали углубляться. В 1663 году он написал, не став публиковать, работу под названием«Закон природы», которая отметила новый важный этап в развитии идей Локка, смело связав философию и политику таким образом, как до этого момента никто никогда не делал и мало кто привнес что-то существенно новое после. Локк допустил, что решающим моментом всех политических проблем является сущность людей и что для того, чтобы понять эту сущность, надо, прежде всего, определить, каким образом люди приобретают знания о мире вокруг себя. Более поздние попытки пренебречь этой глубокой связью между философией и политикой приводили обычно либо к антигуманной философии, либо к бесчеловечной политике. Как мы увидим, эти проблемы напрямую приведут нас к более поздней философии Локка и к его более оптимистичному взгляду на основу людской природы.
После четырех лет легкого флирта с оксфордскими барышнями и преподавания древнегреческого языка Локк решил приобрести свежие впечатления.
В 1665 году он был назначен секретарем дипломатической миссии в Бранденбурге. Судя по его письмам домой, ему не очень нравилась местная еда, которая была похожа «больше на грязь, чем на еду»; однажды ему даже подали «кусок мяса с сушеной айвой», что было слишком уж чужеродным для его вкуса. Отвергнув предложения и дальше продолжать дипломатическую работу, он вернулся к преподаванию в Оксфорде. Здесь он продолжил изучение последних работ Декарта и свое любительское увлечение медициной, стараясь не выходить на улицу слишком часто, чтобы не заразиться чумой, бушевавшей по всей стране в то время.
Именно в Оксфорде Локк познакомился с довольно некрасивым аристократом маленького роста, который сыграл в его жизни судьбоносную роль. Рост лорда Эшли составлял менее полутора метров, но это был человек с очень волевым характером.
Он также был смелым и проницательным политиком. Поддерживая сначала роялистов, в середине гражданской войны, когда он заподозрил Карла I в готовности переметнуться к католикам, лорд Эшли перешел на сторону Парламента.
В период республики Кромвель назначил его членом Государственного Совета, но изза возникших позже между ними разногласий Эшли был вынужден покинуть этот пост. В 1660 году Эшли был назначен Парламентом одним из членов делегации, отправившейся к Карлу II, чтобы сообщить, что ему все простили и просят вернуться на престол. Когда Локк познакомился с Эшли, тот был одним из самых влиятельных в стране политиков. Видимо, Эшли высоко оценил Локка сразу же. Почти тут же он назначил философа своим личным врачом. Несмотря на то, что у Локка не было опыта подобной работы, он успешно принял роды у жены Эшли. А когда у са мого Эшли началось нагноение печени, можно было бы предположить, что Локк, вероятно, позвал врача. Не тут-то было. Проконсультировавшись с парой трактатов по медицине, он решился на операцию. Был вызван цирюльник, которому было приказано сделать разрез в животе их светлости, после чего Локк ввел туда серебряную трубку для выведения гноя. Лорд Эшли ходил с этой трубкой до конца своей жизни, будучи уверенным, что Локк спас ему жизнь. Удивительно, но это практически соответствовало истине.
У четы Эшли Локк работал не только врачом, но и преподавателем их детей. Он даже вел переговоры, предшествовавшие женитьбе сына лорда.
Свадьбам английских аристократов, так же как и женитьбам крестьян Центральной Европы, всегда предшествовали тяжелые переговоры между двумя семьями. Аристократов, как и крестьян, волновали при этом в основном такие вопросы, как знатность происхождения, земля и состояние, причем эстетические достоинства и чувства молодых людей во внимание принимались мало. Завершив сию привычную процедуру, Локк заключил приемлемый контракт, и свадьба состоялась.
Теперь Локк жил в Лондоне, и у него появилась возможность общаться с людьми равных с ним интеллектуальных способностей. Они обсуждали последние достижения науки и философии (например, то, как человек может выжить, когда ему в живот вставлена серебряная трубка). Локк также написал еще одну работу, посвященную политике, содержание которой почти наверняка бы обеспечило ему пожизненное заключение в любой стране, кроме Голландии. В этой работе он утверждал, что никто не обладает достаточными знаниями, чтобы навязывать другому какую-либо религию; что, принуждая индивида против его воли, можно добиться только формального его подчинения; что мы все равны перед Богом, который не только делает нас нравственными, но и предполагает, что мы свободны.
Тот факт, что сейчас эти взгляды представляются нам самоочевидными, отражают не столько нашу рассудительность, сколько мудрость Локка.
В 1672 году Эшли был присвоен титул лорда Шефтсбери, и он был назначен лордом-канцлером, что в то время было самой высокой политической должностью в стране. Лорд Шефтсбери (как он обычно известен в исторических книгах) всегда це нил Локка выше, чем просто своего личного врача и свата. Он часто спрашивал совета Локка по политическим и интеллектуальным вопросам. (В те далекие времена эти два понятия еще не были взаимоисключающими.) Взгляды Шефтсбери и Локка по многим вопросам совпадали. К таким вопросам относились, например, их взгляды на выгодность внешней торговли и толерантность. (Хотя у толерантности, как ее понимал Шефтсбери, были существенные изъяны: он не верил в терпимость по отношению к католикам. Один из историков писал о нем как об «одном из самых неистовых противников католицизма в истории Англии».) Теперь у Шефтсбери появилась возможность назначать Локка на различные административные должности, и на пару лет тот занял пост секретаря незадолго до того созданного Совета по торговле и колониям. В результате у Локка появилась возможность внедрить свои политические теории в жизнь. Так, он помогал писать проект конституции для новой английской колонии в Америке — Каролины.
Либеральные воззрения Локка оказали более сильное воздействие на политическую филосо фию, чем идеи других ученых в области этой печально известной науки. Однако чаще всего внимание приковывают идеи таких антигероев политической философии, как Макиавелли, Людовик XIV («Государство — это я») и Маркс. Тем не менее именно идеи Локка были воплощены в конституции Соединенных Штатов, основном законе Великобритании (а также конституциях ее бывших колоний по всему миру), и даже на краткий период в конституции Франции.