Футбольная жизнь жестока, у нас конкурентный вид спорта. Здесь не должно быть «священных коров», нужно быть просто выше, сильнее и умнее, чем твой конкурент. А когда ты ниже и слабее, это становится толчком для создания определенных интриг в прессе и среди болельщиков.
Это все и есть самая большая проблема нашего футбола, о чем я и говорил после матча с «Сатурном».
Все то, о чем я сейчас рассуждаю, не имеет ничего общего со сведением счетов. Я живу по библейским заповедям, а, согласно им, месть – это грех.
Речь – о явлении, о круговой поруке. Она объединяет часть тренеров, агентов, судей, журналистов, комментаторов, организованных фанатов, игроков на тотализаторе, околофутбольных личностей, иных специалистов из-за рубежа, которых приводят к управлению нашими командами с определенными целями… Когда ты со всей этой группой никак не связан и вдруг оказываешься тренером какого-то клуба – тебя оттуда вытравливают, не стесняясь в методах. Потому что ты можешь повлиять на предсказуемость результатов, а для них это недопустимо.
Что же касается «чужого монастыря», в который-де нельзя входить со своим уставом… Но сначала нужно определиться, что такое монастырь. Я был бы счастлив не идти туда со своим уставом.
Когда я принял команду, в моем распоряжении оказался подготовленный прежними тренерами список игроков для выставления на трансфер. С учетом возраста и болезней там были практически все ветераны, за исключением Лоськова: и Евсеев, и Маминов, и Гуренко, и Поляков, и Пашинин. Я мог легко отдать этот список руководству и утвердить его. Но Семин уговорил меня взять этих людей на сборы, что и явилось предтечей крылатой фразы о том, что «здесь есть два чемпионских состава».
Когда мне говорили, что я еще не знаю игроков и не должен делать скороспелых выводов, это было неправдой. В 2006 году я был практически на всех матчах «Локомотива», отслеживал уровень каждого игрока, соблюдение ими игровой дисциплины, желтые и красные карточки, которые они получали. И, конечно, здоровье.
Как можно сетовать, что я не ставил того же Пашини-на, когда он постоянно болел, а в какой-то момент у него часть тела оказалась парализованной? Чтобы ставить мне в упрек, что я предпочитал Пашинину молодого Ефимова, нужно знать информацию изнутри. И Володя Маминов, и Дима Сенников практически не играли, потому что были больны. Но на основании этого создавалась интрига, что я свожу счеты с ветеранами и не учитываю их заслуги.
Придумали даже историю про Маминова, что я не ставил его в состав, потому что услышал, как он по телефону говорил что-то о моих тренировках. Не надо представлять болельщиков идиотами. Ну кто в это может поверить? Или во фразу, которую я якобы адресовал Сычеву: «Ты не мог забить или не хотел?» Тем, как работал Сычев, равно как и Билялетдинов, я был очень доволен. И никогда не опускался до подозрений, хотя в прошлом году меня провоцировали на это довольно часто.
Или наплели о какой-то там финансовой интриге вокруг защитника сборной Финляндии Каллио, которого мы действительно очень хотели приобрести. Сейчас, кстати, он играет в клубе английской премьер-лиги «Фулхэм». Когда еще не выздоровел мужественный парень Асатиани, после операции был Родолфу и болел Пашинин, Каллио нам очень бы пригодился. А по какой причине его не взяли? Мне говорили о том, что мы приобретем игрока более высокого уровня, но мы его так и не получили. За этим стояли те, кто защищал интересы «двух чемпионских составов».
Меня обвиняли даже в том, что я создавал для игроков хорошие материальные условия. Хотел бы увидеть тех, кто сегодня от них бы отказался. Тем самым я проявлял заботу об игроках, что является моей главной задачей. Почему мне это ставят в вину – ума не приложу!
То, что будет твориться вокруг, было понятно мне еще с первого дня. Почему тогда согласился прийти? Во-первых, слишком долго я ждал такой прекрасной возможности для работы. А во-вторых, были договоренности «на берегу», которые исключали всякую интригу.
Хочу развеять слухи, что меня якобы назначил вице-президент ОАО «РЖД» Вадим Морозов. Да, дружеские отношения с Морозовым у нас установились еще с Питера. Будучи главным тренером «Зенита», я нередко просматривал матчи «Локомотива», куратором которого являлся Морозов, возглавлявший тогда Октябрьскую железную дорогу. Нас сближали человеческие качества и футбол.
Но в «Локомотиве» все ключевые решения принимались и принимаются только Якуниным. К которому, кстати, я ни разу за весь сезон не ходил – вопреки тому, что сказал недавно по телевидению Колосков.
Встречались мы с Якуниным только однажды, в декабре 2006-го, перед моим назначением. Он спросил, смогу ли я работать с тем-то и тем-то. Я ответил: «Если каждый будет заниматься своим делом, ничего против не имею». Все! Больше мы не виделись ни разу! Я не могу посетовать на то, что у меня не было прямого доступа к Владимиру Ивановичу, но не считал для себя возможным ходить и жаловаться. Мимолетно встречались только на стадионе, в раздевалке. Однажды он даже спросил меня: «Почему не заходишь?» Я ответил: «Надо пригласить».
Если же я и обращался к Липатову, или опосредованно – к Якунину, то только потому, что не решались некоторые важные организационные вопросы. В частности, лишь мое обращение к Якунину ранней весной позволило получить нормальные условия для тренировочного процесса. Перед матчами на Кубок нам элементарно негде было тренироваться, и в клуб поступило прямое указание сделать поля пригодными для работы.
Первые переговоры с «Локомотивом» начались на старте сезона 2006 года. Команда проигрывала матч за матчем, и тогда на играх возникли контакты с руководителями клуба. Та катастрофическая ситуация создавала для них предпосылки. Тогда мы и познакомились с Липатовым. Что касается Филатова, то с ним мы не общались. Надо отдать ему должное: он всегда был последователен и принципиален в нежелании со мной работать. И это нормально, ведь в Библии написано: «Да будет твое слово "да" – "да", "нет" – "нет". А остальное – от лукавого». Знаю одно: для Филатова «Локомотив» и результаты команды были превыше всего.
Конечно, я с самого начала не скрывал, что мне было бы интересно поработать в «Локомотиве». Но меня смешат разговоры, что на свой юбилей я пригласил Лоськова для того, чтобы подготовить почву. Изначально приглашались и Титов, и Семак – словом, капитаны почти всех московских клубов. Даже португалец Дании, который играл у меня в «Маритиму». Другое дело, что прийти смогли не все. А для чего, спрашивается, я приглашал на юбилей Мостового? В какой клуб я мог прийти с его помощью?
Что касается Лоськова, то анализ его игры в прошлом сезоне, желание Дмитрия получить хороший контракт, а впоследствии его интервью – все это говорит о том, что решение по нему было правильным. И хотя говорят, что каждый человек выбирает свою судьбу сам, мне кажется, что многое за него решали другие. Он изначально находился в оппозиции ко мне.
Люди, которые работали в сборных и в клубах до меня, создали проблему, решение которой на сегодня является едва ли не самым трудным для того, чтобы мы обрели себя как футбольная страна. Главными у нас стали не тренеры, а игроки, не режиссеры, а актеры. Такого не может и не должно быть. Не представляю себе успех БДТ без Товстоногова или МХАТа без Табакова, «Современника» без Ефремова и Большого театра без Покровского. То же и в футболе, потому что мы – такие же режиссеры. Что такое «Арсенал» без Венгера, «МЮ» без Ферпосона?
Но игроки принялись выбирать учителей по своей прихоти. И такая зависимость порождает неуправляемость.
А в том контакте, который весной 2006-го возник у нас на стадионе с Липатовым, не нужно видеть ничего предосудительного. Так всегда бывает, когда что-то не ладится, а ты находишься в кругу людей и обмениваешься мнениями о происходящем. Но я высказывался крайне сдержанно. Это не имело ничего общего с тем, что происходило в VIP-ложе «Локомотива», когда командой руководил я.
Реакция на все мои действия со стороны некоторых людей носила заведомо негативный характер. Бывшего вратаря и тогдашнего работника клуба Овчинникова спрашивали, чем он в «Локомотиве» занимается. Он открыто отвечал: «Да одного тренера снимаем и никак снять не можем!» И это говорилось моим друзьям и руководителям достаточно серьезного уровня! Я уже не говорю о функционерах клуба, которые позволяли себе в совсем не джентльменской форме комментировать то, что происходит на поле, в частности действия тренера.