Затем он вернулся в прихожую. Постоял, покачивая головой. И исчез. Часы показывали без пяти четыре.
Его слова эхом отдавались у меня в голове. «Килл ёр дарлингс» — по-английски это значит «Убивай своих любимых». Но камера Энцо это не зафиксирует.
— Я под кроватью, — донесся до меня шепот из телефона. Дыхание у Энцо было прерывистым. Видеть, что происходит в гостиной, он не мог, да и слышать, наверное, тоже.
Без двух минут четыре я всхлипнула в телефон, что путь свободен, и Энцо может выйти через дверь, потому что тип, которого зовут Тимо, оставил ключи в квартире, а дверь бросил незапертой.
Эта мысль пришла мне в голову несмотря на панику. Не было бы счастья, да несчастье помогло, как говорит дедушка. То, что Энцо сумел забраться в квартиру через окно, совсем не гарантировало, что он сможет и выбраться оттуда тем же способом. Об этом мы почему-то не подумали.
В три минуты пятого Энцо, Алекс и Сол уже стояли на пороге моей комнаты. Все трое были бледны, как зомби из ужастиков. Футболка у Энцо была насквозь мокрая, будто он принимал в ней душ. Руки были до локтя в грязи и свежих царапинах.
В пять минут пятого в прихожей своей квартиры появился Крысолов. Он действительно справился быстрее, чем мы предполагали.
— Пришел, — я мгновенно отпрянула от окна. — Ты вовремя убрался!
Энцо переступил порог и сделал два шага. На третьем у него подкосились ноги.
16. Громы и молнии, каракули и черная книга
В половине шестого разразилась гроза. Ее устроила Фло. Она сидела на моей кровати и метала в нас громы и молнии. Подруга тоже вернулась от бабушки из Бремена пораньше и пришла в ужас, узнав, что мы натворили. Слова «жить надоело» и «незаконное проникновение» за десять минут были повторены, наверно, тысячу раз.
— Если ты не перестанешь вопить, то Крысолов услышит и отрежет всем нам языки, — прошипела я.
Окно в моей комнате было закрыто. Сол снова установил камеру Энцо в коробке, предварительно убедившись, что на карте памяти достаточно места. На маленьком экране было видно, что Крысолов снова за компьютером. Вел он себя спокойно и, похоже, даже не заметил, что у него побывали незваные гости. Энцо сидел, скрестив ноги, на полу у книжного шкафа. Похоже, он еще не вполне пришел в себя. Мы с Алексом и Солом устроились на полу под подоконником.
— Нужно просмотреть видео, — предложила я, но тут мама постучала в комнату и спросила, не хотим ли мы блинчиков или пиццы.
Из гостиной доносилась музыка «Олодум» и «пение» Леандро.
— Спасибо, что-то не хочется, — отказалась я. — Ты нас не отвлекай, ладно? Нам надо еще раз отснять одну сцену.
— О чем ваш фильм? — поинтересовалась мама. — И как дела с сочинением на лето? Не пора ли за него браться?
— Позже, — отмахнулась я. — Это сочинение будет как книга, написанная по фильму. А теперь, пожалуйста, оставь нас на часок в покое. А то мы ничего не успеем.
Но нам понадобился не часок, а несколько часов, чтобы просмотреть весь отснятый материал и выбрать самое важное. Алекс вставил карту памяти от камеры Энцо в камеру своего отца и подключил ее к компьютеру папая. Мы смогли все видеть на большом мониторе, и вот что у нас получилось.
1. Каракули на листе бумаги, который лежал на столе.
Если и существуют шифры, которые невозможно разгадать, — это прекрасный тому пример. Писал Крысолов как курица лапой, причем, скорее всего, заметки эти были сделаны по ходу какого-то разговора. Вверху слева стояло: «Рио Мадейра». Что это значит, догадался Сол. «Есть такая река в Южной Америке», — объяснил он нам.
Еще можно было разобрать «ТКБ», «голубой контейнер», «FSCU/658386145G1».
— Может, речь о каком-нибудь складе, — предположил Алекс. — Или транспортном средстве. Контейнеры часто перевозят на кораблях. Но что значит «ТКБ»?
Я пожала плечами. Фло все еще сидела на моей кровати. Присоединиться к нам она отказалась, но уже притихла и внимательно слушала.
— А вдруг это какой-то терминал, где выгружают контейнеры? — вставил Энцо. Его футболка уже высохла, но от него до сих пор пахло потом.
— Ты ужасно храбрый, — похвалила я его и сразу вспомнила слова блондина. «Килл ёр дарлингс» — вот что самое жуткое! Но именно этой фразы в записи не было.
Хотя каракули — уже что-то. Вдруг Энцо хлопнул себя по лбу.
— «ТКБ» — терминал для контейнеров на набережной Бурхарда, — объяснил он, сверившись с компьютером. — Он находится в порту. Там разгружают корабли.