– Рад снова видеть вас, мистер Нолан. Как поживаете?
«Что он курил?» – беззвучно шепчет Линдси одними губами.
Я озадачена не меньше ее. Крикет ведет себя так, словно ему снова десять.
– Хорошо. – Энди смотрит на меня, пытаясь определить, должен ли он вышвырнуть этого парня за пределы нашей частной собственности. Я едва заметно качаю головой, и отец вновь обращает внимание на Крикета. Что, если уж говорить начистоту, неизбежно, учитывая его бьющую через край энергию. – А как дела у тебя? По-прежнему изобретаешь всякие удивительные и загадочные штуковины?
– А… – Крикет колеблется. – Подобные вещи в наши дни не востребованы на рынке. Но, я слышал, ваша деятельность довольно успешна?
Энди выглядит растерянным оттого, что эта новость так быстро распространилась по округе.
– Я как раз собирался предложить девочкам продегустировать новый пирог. Не хочешь кусочек?
– С радостью.
Крикет проскакивает внутрь мимо Энди, которому приходится следовать за ним.
На крыльце воцаряется тишина. Я поворачиваюсь к Линдси:
– Что это было?
– Твой отец пригласил бывшую любовь всей твоей жизни на кусок пирога.
– Ну да! Так я и подумала.
Мгновение мы молчим.
– Мы можем еще немного побыть здесь, – предлагает Линдси. – Нам вовсе не обязательно туда идти.
Я вздыхаю:
– Нет, пора.
– Хорошо. Потому что этого парня лучше держать под присмотром. – И подружка строевым шагом заходит внутрь дома.
Я бросаю последний взгляд на пятно краски и обнаруживаю, что она застыла. Черт! Я закрашиваю последнюю часть туфель, завершая проект, и отправляюсь в дом, какие бы испытания меня там ни ждали. Все сгрудились вокруг одного из столов на нашей кухне. Для этого города у нас непомерно огромная кухня. А все потому, что родители объединили ее со столовой, высвободив место для бизнеса Энди. Перед каждым уже тарелка с куском пирога и стакан молока.
– Незабываемо. – Крикет смахивает крошки с губ своими длинными пальцами. – Никогда бы не додумался положить киви в пирог.
Энди замечает меня в дверном проеме:
– Лучше поторопись, пока этот все не съел. – Он кивает на гостя.
Внешне папа спокоен, хотя внутренне наверняка жутко злорадствует. Как быстро можно завоевать чью-то преданность одним комплиментом. Я улыбаюсь так, словно все это меня совершенно не беспокоит. На самом деле я в прострации. Крикет Белл! На моей кухне! Ест пирог с киви! А затем я становлюсь рядом и в очередной раз оказываюсь в замешательстве от высоченного роста парня. Он возвышается надо мной, словно башня.
Энди указывает вилкой на оставшуюся половину пирога зеленого цвета:
– Угощайся, Крикет.
– О нет! Я не могу. – Однако взгляд парня говорит об обратном.
– Я настаиваю. – Энди подталкивает тарелку поближе. – Натан все время ругается, утверждая, что я пытаюсь его раскормить, так что лучше пирогу исчезнуть до того, как он вернется домой.
Крикет поворачивается ко мне всем телом – голова, плечи, грудь, руки, ноги. Полужесты – это не про Крикета Белла.
– Еще кусочек? – предлагает он.
Я подаюсь вперед, к своему куску, который еще даже не попробовала.
– Линдси? – спрашивает парень.
Подружка качает головой:
– Я так часто сюда захожу, что не успеваю соскучиться по пирогам.
Почему Крикет здесь? Неужели его не ждут на какой-нибудь студенческой вечеринке? Чем больше я об этом думаю, тем больше злюсь. Как он посмел заявиться сюда и при этом ждать вежливого обращения? Нельзя же так себя вести.
– Как дела в семье? – спрашивает Энди.
Крикет сглатывает:
– Все в порядке. Родители ничуть не изменились. Папа все так же замучен делами, а мама, как всегда, чуть перегибает палку в своем энтузиазме. А в остальном все хорошо. Кэл, естественно, упорно занимается. Приближаются Олимпийские игры, трудный год. Ну а Алек недавно женился.
– Он по-прежнему сочиняет? – спрашивает Энди.
Александр, или Алек, как его называют в семье, старший брат близнецов. Когда Каллиопа начала тренироваться, он учился в старших классах, поэтому пропустил большую часть семейной драмы. Мы не были близко знакомы, но я помню яркие фортепьянные концерты, которые буквально просачивались сквозь стены. Похоже, все трое Беллов решили стать лучшими в своих увлечениях.
– И преподает, – улыбается Крикет. – В этом году у него родился первенец.
– Мальчик или девочка? – спрашивает Линдси.
– Девочка. Абигайль.
– Дядя Крикет, – усмехаюсь я.
Линдси с Энди, не сговариваясь, прыскают от смеха, но Энди так сконфужен собственной выходкой, что одаривает меня выразительным взглядом: «Лола!»