— Ай-й! — взвизгнула я.
Мама тоже испугалась, и маленький пришелец на мониторе, наверно, тоже. Он свернулся калачиком и повернулся к нам вполне человеческой попкой.
— Тише! — сказала Франц. — Малыш же все слышит. Он сейчас, должно быть, думает, что тут снаружи верещит какое-то чудище.
— Извините, — пролепетала я, зажала рот ладошкой и уставилась на крохотную попку.
Да, надевать памперс на нее, пожалуй, рановато. Но тут маленький пришелец снова повернулся, и я впервые увидела его лицо. У него были глаза и уши, рот и крохотный носик. Ручки и ножки были совсем крошечные и напоминали лапки игрушечного медвежонка. Но все было на своих местах. Я могла четко рассмотреть каждый пальчик на ноге. И вдруг мне перестало казаться, что это пришелец. Это был человек. Человек размером с гнома.
— Хочешь попробовать? — спросила Франц.
Она взяла мою руку, положила ее на устройство, и мы вместе стали медленно водить им по маминому животу. Я видела, как малыш поднял свою крошечную ручку и поднес ее ко рту. Пальчики были крепко сжаты в кулачок, но потом кулачок раскрылся, и человечек засунул большой палец в рот.
— О-о-о! — выдохнула я.
Франц нажала какую-то кнопку, и на мониторе возникла линейка.
— Двадцать сантиметров, — сообщила она. — Сердечно поздравляю. С сегодняшнего дня можете делать зарубки на дверном косяке и праздновать каждые следующие десять.
Мы с мамой рассмеялись. Такие праздники — бабушкино изобретение. Как только моя тетя Лизбет прибавляет следующие десять сантиметров, наш повар Карлик печет для нее торт в виде виноградной грозди, и тете разрешается бросаться виноградом. Как раз перед летними каникулами ей исполнился один метр. А у моего маленького братца или сестрички сейчас всего двадцать сантиметров!
Мы продолжали водить устройством до тех пор, пока малыш не развел ножки пошире.
— Ага, вот что у нас тут есть, — сказала Франц и тихонько засмеялась. — Видишь, Вики?
Врач нажала другую кнопку, и картинка застыла.
— Вижу, — прошептала мама. — А ты, Лола?
Я затаила дыхание.
Да. Я видела.
Франц распечатала изображение и сунула листок мне в руку. Я поцеловала бумагу, прижала ее к груди и снова поцеловала. А потом подумала, что день, который начался так по-дурацки, превратился в самый прекрасный день в моей жизни.
И знаете почему?
Потому что маленький человечек в мамином животе был…
6. Вечеринка и букет цветов
— Мениньо? — прошептал папай по-бразильски.
После визита к Францу мы с мамой поехали в «Жемчужину юга». Ресторан снова бурлил, потому что дедушка недавно ввел «Счастливый час». Это означает, что между пятью и шестью часами вечера посетители могли заказать любые напитки за полцены. Почти все столики были заняты, и папаю пришлось стоя рассматривать листок с распечаткой, который нам выдала Франц. По его лицу текли слезы и он забывал вытирать их.
— Мениньо? — без конца повторял он. — Неужели это правда?
Мы с мамой кивали. Пенелопа захлопала в ладоши, дедушка присвистнул, а из кухни прибежали Карлик с Горой. Гора — наш помощник повара, он родом из Африки. Он большой и толстый, а наш повар, бразилец Карлик, — маленький и тощий.
— Парабенс! — закричал он.
Папай опустился перед мамой на колени.
— Меу фильо, — сказал он животу. — Меу принсипе!
Я хихикнула. «Меу принсипе» значит «мой принц». «Меу фильо» — «мой сын», а «мениньо» — «мальчик».
— Эй, Фабио! — крикнул один из посетителей. — Ты там не уснул? Когда мы, наконец, получим наше пиво?
— Бесплатное пиво! — воскликнул папай. — Бесплатное пиво для всех. Или капаринью! Или шампанское! Я скоро стану отцом!
— Минуточку! — возмутилась я. — Ты уже давным-давно отец!
— Это правда, Кокада, — ответил папай и расцеловал меня. — Я отец девочки. А теперь я еще и отец мальчика.
— Не так быстро, — мама прикрыла живот руками, словно защищая его. — Пока еще рановато об этом говорить.
— Хочу позвонить Фло, — сказала я. — И Алексу. И бабушке. И тете Лизбет, и…
— Звони, кому хочешь, — ответил папай. — Сегодня гуляем! Что бы ты хотела съесть?