В среду, начиная с половины четвертого, телефон звонил каждые пять минут. И всякий раз, когда я брала трубку, в ней кто-то глупо хихикал.
На двенадцатый раз я схватила трубку и рявкнула:
— Оставь меня в покое, идиот!
Испуганный женский голос проговорил:
— Ничего себе!..
Не успела я ничего сказать, как трубку повесили. От злости мне захотелось швырнуть телефон об пол.
В четверг телефон молчал, а в пятницу у меня было такое паршивое настроение, что в школу идти совершенно не хотелось. В особенности, в пятый «б».
В пятом «а» за одним столом сидели Фло, Фредерика, Сол и Ансуман, а я сидела рядом с Аннализой и Далилой и затыкала уши от их болтовни.
Единственным уроком, на котором они умолкали, была география, потому что фрау Кронберг делала замечание каждому, кто издавал хоть звук, да еще и навешивала дополнительное задание.
Сегодняшний день можно было считать неудачным еще и потому, что на английском мы учили, как вести телефонный разговор и это казалось мне чистым издевательством после такой недели.
Зато на немецком мы учились писать письма.
— Представьте себе, что вы хотели бы познакомиться с каким-нибудь человеком, — сказал герр Деммон. — Это может быть знаменитость, например, футболист, певица или писатель. Но может быть и такой человек, о ком вы слышали или читали, и который вас заинтересовал.
— А можно обратиться к кому-нибудь из тех, кто уже умер? — спросил Гус, тот мальчик в бейсболке, что приехал из Голландии.
Герр Деммон кивнул.
— Единственное условие: вы не должны были встречаться с ним лично. Если вы уже кого-нибудь выбрали, — начинайте писать.
— А о чем? — на весь класс крикнул Марсель.
— О чем угодно, — ответил учитель. — Можете о чем-то его спросить, рассказать ему, что вам в нем нравится, а что нет, и почему он вам интересен. Можно просто рассказать о себе.
— И это все?
— Так что же писать?
— Как это должно выглядеть?
Поднялся страшный шум. Все наперебой выкрикивали свои вопросы. Но герр Деммон только повторял:
— Не думайте ни о чем постороннем. Просто пишите.
— А оценки за эти письма будут ставить? — спросила Аннализа.
Учитель покачал головой:
— Я даже читать их буду не как преподаватель. Как вы ими распорядитесь — ваше личное дело.
Идея показалась мне любопытной, хотя и непривычной. Сначала я никак не могла придумать, кому бы написать (разве что Алексу, но его-то я знала). Я подумала, не написать ли мне поп-звезде или какому-нибудь знаменитому шпиону, а может даже и киноактеру. А потом стала вспоминать — а нет ли в нашей семье кого-нибудь, кого я еще не знаю.
И тут мне пришло в голову, кому написать. Я достала из пенала карандаш и начала:
«Мой любимый маленький братишка!
Когда я впервые услышала о тебе, я была в Бразилии. Это наша вторая родина, и летом наши с тобой мама и папай там поженились. Между прочим, благодаря мне, потому что на протяжении целых трех недель они только и делали, что постоянно спорили и ссорились, и их свадьба могла вообще не состояться. К счастью, я позаботилась о том, чтобы все кончилось хорошо. Ненавижу, когда наши родители ссорятся, потому что тогда я начинаю бояться. Но ты не бойся! Когда ты появишься на свет, и мама с папаем будут ссориться, у тебя буду я!
Как ты там поживаешь, у мамы в животике? Вообще-то, я должна это знать, ведь и я уже жила там до тебя. Но я ровным счетом ничего не помню.
Ты слышишь наш мир? Мама с тобой разговаривает, а вчера папай пел тебе песню. А позавчера играл на гитаре. Он сидел перед маминым животом, и мама сказала, что ты там танцуешь самбу. Конечно, это шутка. Чтобы танцевать самбу, нужно долго учиться, а ты пока даже бегать не умеешь. А вот я уже хорошо танцую. Если захочешь, я тебя потом научу.
Больше всего я хочу правильно ухаживать за тобой. Поэтому сейчас я ищу работу няни. Мама считает, что я еще слишком мала для этого, но я думаю, что возраст не имеет значения. Ну почему она не понимает, что я просто хочу все делать правильно, когда ты родишься!
Интересно, на кого ты будешь похож: на маму или на папая? Я похожа на маму. У меня светлая кожа и белокурые волосы.
А ты еще совсем безволосый, и цвет твоей кожи разглядеть нельзя. Папай вчера говорил вово по телефону, что ты будешь таким же темнокожим, как и он. А мне кажется, лучше, если у тебя окажется светлая кожа. Тогда мы с тобой будем совсем похожи.