— Значит, я был прав! — закричал Денис… и спохватился: — Ну, со своих тогдашних позиций, конечно, я имею в виду.
Мы снова заржали.
— Ты был прав в том, что правильно понял его мотив. Но ты был не прав в том, что не прислушался к его словам. Какая разница, почему он расхотел? Главное, что он расхотел. Теоретически тебя уже это должно было остановить. Но ты зашел слишком далеко. Ты слишком разогнался. Ты не в силах уже был остановиться. Помнишь, ты сам говорил, что извращения начинаются там, где один чего-то не хочет, а другой его к этому принуждает? Так вот, в тот момент ты действительно стал извращенцем, в полном смысле этого слова и без всяких кавычек. Ты нарушил нравственность. И судьба, игравшая по твоим же собственным правилам, решила тебя за это наказать. Она послала тебе Кристину.
Я хихикнул. Денис внимательно слушал.
— Но почему же меня не довели в таком случае до суда? Ведь получается, что я был виновен не только юридически, но и… метафизически.
— Наверно, потому, что все-таки в глубине души Леша хотел и самого последнего истязания. Ты же сам сказал, что если бы он совсем-совсем этого не хотел и сопротивлялся во всю силу, то ты бы просто не смог привязать его к кровати.
— Это верно…
— То есть нарушение нравственности у тебя было, но всё же частичное… И это, наверно, в конечном счете тебя и спасло.
— Хм! — забавно насупился Денис. — Как-то слишком логично и справедливо у тебя всё получается. В жизни так не бывает. Как-то искусственно у тебя немного, хоть и красиво по построению. Жизнь полна парадоксов. Ты считаешь, что в моей истории их не было?
— Почему же, был один.
— Какой? — жадно спросил Денис.
— Самый главный, — ответил я медленно.
— Ну? — Нетерпение прямо сочилось у него из глаз и ушей, хоть он и старался казаться спокойным.
— Именно благодаря тому, что ты зашел слишком далеко, непозволительно далеко, страшно далеко, именно потому, что ты нарушил не только закон и мораль, но и нравственность, именно потому, что ты совершил преступление, ты и избавился от своей страсти, освободился — и очеловечил Лешу.
— Ты уверен, что всё именно так, как ты говоришь, что в жизни действительно есть какие-то законы, какая-то логика и какие-то осознанные парадоксы?
— Нет, — улыбнулся я. — Абсолютно не уверен.
Денис несколько опешил:
— А зачем же тогда ты так убежденно и пафосно мне всё это изложил?
— А не знаю, — ответил я тихо, мирно и расслабленно. — Просто красиво показалось. А так — кто знает, что всё это на самом деле могло значить? Может быть, что-то совершенно другое. А может быть, и вообще ничего. Но ты ведь сам говорил: есть лишь красота…
— Господи! — прыснул Денис. — Еще один выискался! Эстет, мать за ногу!
— Но я, заметь, никого не совращал! — возразил я со смехом.
— Если и дальше будешь жить по той формуле, насчет красоты, то это лишь вопрос времени, — обнадежил меня Денис.
— Ну-ну… — ответил я флегматично.
Наш разговор тек и тек, уплывая куда-то вдаль. Тихий летний день продолжался вокруг нас. Неподалеку шумело море. Стройные загорелые девушки в открытых топах медленно проходили мимо. По газонам бегали нагие по пояс мальчишки.
Откуда-то сверху задумчиво светило раскаленное солнце.
Октябрь 2004 г. — июль 2005 г.