— Я не призываю тебя к этому! — воскликнула Одри в отчаянии. — Когда ребенок появится на свет, ты сможешь навещать его, если захочешь.
— Когда ребенок родится, мне не понадобится навещать его, потому что ты будешь жить со мной под одной крышей как моя жена. Я не хочу иметь внебрачных детей, и у меня их никогда не будет!
Одри попыталась что-то возразить, но Лоуренс поднял руку, не желая слушать.
— У нас есть все, что необходимо для семейной жизни. — Он стал разгибать пальцы, остановившись возле дивана, на котором полулежала Одри. — Мы нравимся друг другу, это раз.
В постели мы идеально подходим друг другу, это два. И в-третьих, у нас будет ребенок, нравится тебе это или нет. А ребенок, сколько бы ты ни доказывала мне обратное, нуждается в обоих родителях. В-четвертых, без розовых грез, которые ты называешь любовью, наш союз имеет больше шансов на выживание. — Только так можно убедить ее, думал Лоуренс, разумными доводами и холодной логикой. Никаких упоминаний о мучительных ночах, когда разыгрывалось его воображение. Ей незачем знать об этом.
— А что будет потом, когда потребность в общей постели перестанет быть актуальной? — помолчав, спросила Одри.
О чем она говорит? — не понял Лоуренс. Эта женщина вернула его к жизни. Рядом с ней он преобразился. С первой их встречи не было такого дня, когда бы он не мечтал о ней, не желал ее. Неужели он должен сейчас думать о том, что такой день может когда-нибудь наступить?
— Глупо, согласись, говорить о разводе, если мы еще не поженились. Кстати, кому ты рассказала о ребенке? Родителям? Друзьям на работе?
Одри зажмурилась. В свое время родители тяжело переживали, что она стала жить с Патриком в греховной, с их точки зрения, связи. Но Патрика они хотя бы знали с детства. А рассказать им, что она забеременела от неизвестного им мужчины, у нее не хватило мужества.
— Я только недавно сама узнала об этом, — сказала она. — Ты единственный человек, который знает это. И я начинаю сожалеть, что призналась тебе.
— На твоем месте я бы не стал этим увлекаться, — с мрачным видом предупредил ее Лоуренс.
— Чем увлекаться?
— Сожалениями.
— Почему?
— Рано или поздно я все равно узнал бы об этом. И тогда у тебя были бы серьезные основания для сожалений.
— Если ты полагаешь, что таким образом убедишь меня в том, что наш брак — это единственно правильное решение, то ты промахнулся, мой друг!
— Нет смысла спорить до посинения, Одри.
Когда ты собираешься известить своих родителей?
— Скоро. — Одри исподлобья смотрела на Лоуренса и злилась, что тело ее изнывает от желания прижаться к нему, почувствовать на своих губах его дыхание, испытать восторг от прикосновения его рук.
— Как ты полагаешь, они обрадуются, когда узнают, что ты беременна и одна живешь в этой квартире, больше напоминающей тесную клетку?
Да уж, в ладони хлопать от радости они не станут, мрачно подумала Одри. Только недавно они радовались ее успехам на работе, и вот на тебе!
— Только не забудь сообщить им, что отец ребенка сделал тебе предложение, но ты отказалась.
Жутко даже думать об этом, мелькнуло в голове Одри. Они просто не поймут меня.
— Зачем я буду говорить им об этом? Пусть остаются в неведении. — легкомысленно сказала она.
— Если ты не скажешь, то я сам поставлю, их в известность.
— Похоже на шантаж, — пробормотала Одри, поджала колени и спрятала в них лицо.
Пусть говорит, что хочет, решил Лоуренс.
Любыми способами он должен вернуть ее, ведь он не представляет себе жизни без нее.
— Но это еще пустяки по сравнению с тем, что придется пережить нашему ребенку, когда он вырастет и узнает, что из-за тупого упрямства своей матери он лишился отца.
— Ты этого не сделаешь! — закричала Одри.
— Сделаю! А теперь давай собираться.
Она и опомниться не успела, когда в нее полетели вещи, которые Лоуренс доставал из ящиков комода и бросал на диван.
— Что ты делаешь?! — закричала она, подгребая к себе разбросанное по дивану нижнее белье.
Лоуренс прервался на секунду, чтобы взглянуть на нее.
— Собираюсь забрать тебя отсюда. Ты будешь жить у меня.
— Положи все обратно! Немедленно!
— Не ори так, а то разбудишь соседей и они вызовут полицию. Завтра в газетах появится твой портрет, и все на работе узнают об этом происшествии.
Одри с ужасом смотрела на него.
— Где твои чемоданы, дорожная сумка? — спросил он, не давая ей опомниться.
Не дождавшись ответа, он заглянул под диван и вытащил оттуда большой чемодан. Откинув крышку, он начал сбрасывать в него вещи.
— Остальное может подождать до завтра. Мы с Арчи приедем и все упакуем. Кстати, кто тебе помогал переезжать сюда?
Одри вскочила и решительно подошла вплотную к Лоуренсу. Глаза ее горели, пальцы сжались в кулаки.
— Ты не имеешь права! Я не собираюсь выходить за тебя, Лоуренс Рамазотти!
— Надеюсь, ты не сама тащила этот чемодан сюда вверх по лестнице? В твоем положении этого делать было нельзя.
— В моем положении? — Старомодное слово на секунду сбило ее с толку. — Я беременна, но не больна! — возмутилась Одри.
— Теперь ты не будешь вообще поднимать тяжелые вещи. Еще тебе нельзя волноваться. — Опустошив ящики комода, Лоуренс направился на кухню.
Задыхаясь от возмущения, Одри пошла за ним.
— Я тебе уже сказала, что…
— Отлично. Две пустые коробки есть, хватит для начала. — Он собрал сложенные под кухонным столом картонные коробки. — Посиди, я быстро закончу. На завтра останется поменьше.
Одри села на стул, ноги ее дрожали. За этот вечер она устала не только физически, силы ее были на исходе.
— Ты не смеешь распоряжаться здесь, — жалобным голосом сказала Одри. — У тебя нет права вмешиваться в мою жизнь.
— Смею, и у меня есть право. — Он заглянул в холодильник и перевел подозрительный взгляд на Одри. — Ты что, совсем ничего не ела? — с упреком спросил он.
Он вспомнил, с каким отвращением Одри ковыряла рыбу, когда они сидели в кафе. Открыв кухонный шкаф, он обнаружил банку растворимого кофе, немного сахара и пакет сухой фасоли. Все это он побросал в коробку.
— Разумеется, я ела! — огрызнулась она.
Чувство вины заставило ее обороняться. Она следила за Лоуренсом из-под полуопущенных ресниц. Все происходящее казалось ей невероятным. Каждый раз, как рядом с ней возникал этот человек, жизнь ее начинала стремительно меняться. Стоило ему появиться на пороге старого дома, где они жили с Патриком, как ей пришлось расстаться с ним. Потом возникла новая работа, потом у них начался любовный роман, потом они поссорились, а потом эта беременность. Теперь он появился в ее маленькой квартире и снова пытается изменить ее жизнь более радикальным образом.
— Я заметил, что ты едва притронулась к рыбе сегодня вечером.
— В чем ты хочешь меня обвинить? Да, я немного нервничала из-за разговора с тобой!
— Раз ты не можешь правильно питаться, тебе нужно пройти медицинское обследование.
— Обследование? Не смеши меня! И не держи холодильник открытым, он портится от этого!
Лоуренс тихо закрыл дверцу холодильника, наклонился к Одри и заглянул ей в глаза.
— С твоими вещами я в основном разобрался.
Тебе следует позвонить владельцу дома и сообщить, что ты отказываешься от этой квартиры.
— Хорошо, я согласна вернуться в служебную квартиру, если она еще свободна…
— Ты едешь со мной, а завтра мы посетим ювелирный магазин, чтобы выбрать кольца. Затем подадим заявление на регистрацию брака.
После этого ты позвонишь своим родителям и все объяснишь. А я позвоню своим.
— Я даже Патрику ничего не сказала, — прошептала Одри, в голосе которой звучали слезы.
Ограничения в еде, благодаря которым она избегала утренних приступов тошноты, сделали свое черное дело. Одри ослабла не только физически, ей явно грозило нервное истощение. С того момента, как они с Лоуренсом расстались, каждую ночь она просыпалась в слезах.