— Ладно, — быстро согласилась Одри.
Возникло напряженное молчание. Лоуренс уже собрался прервать его, но рот ему закрыла ладонь Одри.
— Я согласна не потому, что у меня нет другого выхода. Выход всегда есть. Что бы ты ни говорил, мы могли бы иметь ребенка и не вступать в официальный брак. Но я выйду за тебя, Лоуренс, потому что… — Здесь ее решительность стала снова таять.
— Потому что?.. — охрипшим голосом повторил Лоуренс, выжидательно глядя на нее.
— Потому что — и тебе меня никогда не переубедить — союз двух людей должен быть основан на любви, а я люблю тебя. Когда-то, в самом начале, ты разрушил барьер, отделявший нас друг от друга, и я влюбилась в тебя.
Даже если ты меня не любишь, моей любви хватит на двоих. Даже если семейная жизнь с тобой разобьет мое сердце, я все равно согласна стать твоей женой. У меня больше нет сил на внутреннюю борьбу. — Ну вот, она все и сказала ему. Одри устало закрыла глаза и вздохнула.
Лоуренс продолжал неподвижно сидеть рядом с ней на краешке дивана.
— Можешь взять обратно свое предложение, если передумал, — добавила она с закрытыми глазами, чтобы не видеть его лица. — Ей стало страшно, потому что Лоуренс продолжал молчать. Слезы уже подступали к горлу, расплакаться сейчас перед ним было бы слишком унизительно.
— Ты не могла бы повторить… что ты сейчас сказала, — каким-то не своим, чужим голосом произнес Лоуренс.
— Я сказала… — Голос ее прерывался от сдерживаемых рыданий. — Что ты можешь взять назад свое предложение… пожениться.
— Нет-нет, не это. То, что ты сказала до этого.
Одри чуточку приоткрыла глаза и посмотрела на него из-под ресниц. На лице Лоуренса сияла глупейшая, счастливая улыбка.
— Не знаю, что тебя так развеселило, — буркнула она, а сердце уже билось в предчувствии того, во что она еще боялась поверить окончательно.
— Потому что мне весело. Ты тоже будешь смеяться, когда узнаешь, что я собирался сказать тебе то же самое после своего возвращения.
Ради этого я и примчался пораньше. — Он провел пальцем по ее щеке, обвел губы, на которые посматривал с вожделением.
— Ты… любишь меня? — тихо спросила Одри. Ты о какой любви говоришь? — сдвинув брови, уже требовательно спросила она, заметив его взгляд.
— О той самой, с большой буквы. О чувстве, которого боялся как черт ладана. — Он нагнулся и поцеловал Одри долгим поцелуем. Оторвался он только для того, чтобы сказать:
— Всю дорогу на Лонг-Айленд меня мучил страх, что, вернувшись, я не найду тебя здесь. Что ты снова бросишь меня.
Три дня такой пытки — и я не выдержал. Не мог же я потерять единственную женщину, с которой хотел бы прожить всю жизнь.
— Правда? — с наигранным недоверием спросила Одри. — Счастье переполняло ее, хотелось, чтобы он говорил и говорил о своих чувствах к ней, о том, что он думал, когда ее не было с ним рядом. Одри взяла в ладони его прекрасное лицо и долго разглядывала его влюбленными глазами. Потом снова откинулась на подушки и потянула его за собой. Теперь они лежали рядом.
Лоуренс приподнял вопросительно бровь и посмотрел на нее.
— Ты не хочешь узнать, что я еще о тебе думал? — спросил он, целуя ее в щеку.
— Еще как хочу! — воскликнула Одри. — Я столько времени думала, что тебя интересует только мое тело…
— Признаюсь, что именно с этого все и началось. — Лоуренс загадочно улыбнулся, вспомнив, как впервые увидел Одри. — Я пребывал тогда в мрачнейшем настроении. Когда ты возникла рядом, я сразу был выбит из колеи необычным для меня спонтанным влечением к тебе.
Никогда не испытывал ничего подобного ни к одной женщине. Когда ты поставила меня на место с моими неловкими заигрываниями, я начал тебя преследовать. Мне ничего больше не оставалось. Освободиться от влечения к тебе оказалось мне не по силам.
— Мой бедный Лоуренс! Представляю, как это было унизительно для мистера Высокомерия преследовать какую-то официантку из ночного клуба.
— Я вижу, тебе это доставляет удовольствие.
Нравится, что я целиком в твоей власти? — ворчливо спросил он.
— Разумеется, ведь я тоже в твоей власти, — прошептала Одри.
— Сейчас мы проверим это, — угрожающе произнес Лоуренс и приподнялся так, чтобы видеть ее целиком.
Одри была одета в широкие хлопковые брюки и легкий голубой блузон, доходивший ей почти до колен. Лоуренс развязал большой бант у ворота блузона, расстегнул пуговицы и обнажил ее располневшую грудь.
— Ты без лифчика! — с возмущением и восторгом в голосе воскликнул он. — И в таком виде ты обнимала своего бывшего любовника!
Хорошо, что я не знал об этом, а то Патрику не поздоровилось бы.
Лоуренс подставил ладони под тяжелые груди Одри и залюбовался ими. Она сцепила пальцы рук у него на шее и приподнялась с подушек. Ее соски коснулись обнаженной груди Лоуренса.
— Он в этом меньше всех виноват, — пробормотала она, наслаждаясь близостью Лоуренса. — Боюсь, что повергла его в жуткое смятение своими бурными излияниями.
— Когда сказала ему, что любишь меня? — спросил Лоуренс с ноткой самодовольства в голосе, что вызвало у Одри желание рассмеяться. — Что сам он для тебя ничего не значит?
Что я единственный, кого ты полюбила по-настоящему? — Одновременно Лоуренс стягивал с нее брюки, Одри переворачивалась с боку на бок, помогая ему.
— Что-то вроде этого, — уклончиво ответила она.
— Замечательно, — произнес Лоуренс, глядя на выпирающий животик Одри, когда брюки были отброшены в сторону.
— А ты не расстроился из-за ребенка?
— Расстроился? — Явное заблуждение Одри его рассмешило. — Напротив, ты еще ничем так меня не радовала, как своей беременностью. Я получил наконец серьезный предлог, чтобы жениться на тебе!
— Такое мне даже в голову не приходило, созналась Одри. — Я думала, ты не способен взять на себя такую ответственность, как отцовство. И мне совсем не хотелось, чтобы ты чувствовал себя связанным по рукам и ногам устаревшими представлениями о чести и порядочности.
— Ты милая дурочка, — сказал Лоуренс и поцеловал ее в пупок. — И ужасно сладкая. Знаешь, мне очень хочется отнести тебя к себе в постель. Надеюсь, ты не будешь возражать? — Лоуренс лукаво улыбался, глядя на ее порозовевшее лицо. Потом поднял Одри на руки и понес в свою спальню. Здесь он освободил ее от последних деталей одежды и уложил на простыни. Снимая с себя брюки, он сказал:
— Напрасно ты обвинила меня в желании распоряжаться твоей жизнью, когда с моей помощью тебя приняли на работу в одну из наших фирм.
Думаю, мною двигала любовь к тебе. Да, конечно, я мечтал забрать тебя из того дома, где ты жила с Патриком. Что же касается работы, то я был абсолютно уверен в том, что ты справишься с ней не хуже других служащих. А, учитывая твой энтузиазм, даже лучше. Но чем больше я привязывался к тебе, тем труднее мне было признаться в своем участии. Я очень боялся потерять тебя.
Слова Лоуренса звучали в ушах Одри прекрасной музыкой. Она затаила дыхание, боясь пропустить хоть слово.
— Никогда не был трусом, а с тобой стал пугливым как лань. Я ловил каждое твое слово, каждый твой недовольный взгляд. Мне хотелось, чтобы ты распоряжалась мною как своею собственностью, потому что жаждал заполучить тебя в полную собственность. Понимаешь меня?
— Понимаю, — прошептала Одри, лаская его.
Движения ее рук возбуждали Лоуренса, вовлекая его в любовную игру. С помощью рук он довел ее до оргазма. Одри притянула его к себе, но Лоуренс стал противиться. Одри вопросительно посмотрела на него.
— Ты полагаешь, я не нанесу вред малышу? — спросил он, изнемогая от желания.
— Полагаю, мы еще долго можем заниматься любовью, не опасаясь за него.
— Или за нее, — успел сказать Лоуренс, погружаясь в тело любимой, и задохнулся от восторга.
Эпилог
Лоуренс готовил Одри сюрприз, из-за которого свадьбу было решено перенести на месяц. Он объяснил ей отсрочку тем, что дела на работе не позволяют ему взять отпуск на их медовый месяц.