Закрыв дверь на замок, я на секунду прикрыла глаза, с блаженством вспоминая, как красочно врезал любимый папочка моему начальнику-фантазёру.
— Мы с Алисой встречаемся.
— Что? — мы с отцом синхронно уставились на Егора, стоящего в дверях. Папа ради такого случая даже оторвался от пораженного разглядывания моей непрезентабельной внешности. Краткий взгляд в зеркало заставил меня ужаснуться и тут же забыть об этом, чтобы лишний раз не травмировать психику.
— Вы не знали? — Егор усмехнулся и развел руки в стороны. — Признаюсь, её сотрясение — это моя вина. Но разве я виноват, что она тоже настолько увлекается BDSM-играми, что позволяет мне забываться?
Секунда молчания... и удар.
Посмеиваясь, я вернулась на кухню, на ходу заплетая светлые прядки в кособокую косичку на одну сторону.
— Теперь он точно считает, что именно ты перерезал мне горло, "заигравшись", а потом сбежал. А гвоздики — это так, знак нашей любви. Не удивлюсь, если завтра тебя повяжут ОМОНовцы и...
— У тебя сегодня день рождения.
Я удивленно замолчала, но быстро справилась со своей реакцией, усмехаясь и приподнимая брови.
— Что, это был такой твой подарок? Соглашусь, оригинально. Только можно было и деньгами: было бы гораздо полезнее и приятнее. И ты бы сейчас кровью не обливался.
Егор мой юмор не оценил, поднимаясь со стула и убирая платок от носа. Окровавленным он был еще более впечатляющим; не оставалось никаких сомнений в том, что он может и убивать, и делать всё, что только угодно его душе. И ничего ему за это не будет.
— Ты не будешь праздновать свой день рождения. Ты слишком явно подставляешь себя под удар, а твой поклонник точно дал нам понять, что он не в игрушки играет, — выглядел Арабский внушающе и точно говорил серьезно, без тени улыбки, не давая мне шанса сомневаться в его словах. Именно поэтому, когда я громко рассмеялась на его слова, в его глазах отразилась уверенность в моем пострадавшем психическом здоровье. Я поспешила её развеять.
— Я не праздную этот "праздник" уже лет десять, мне это не нужно.
— То есть? — настороженно переспросил Егор.
— То и есть, — я беспечно пожала плечами, доставая из шкафчика полузасохший пряник, и с удовольствием вгрызлась в него. — Ой, только не надо на меня так смотреть, я просто не считаю, что это стоит того. Обычный день, просто я стала на год ближе к могиле, — я оптимистично улыбнулась, усаживаясь на второй стул, и поджала под себя одну ногу, стаскивая с себя куртку и кидая её на пол под застывшим взглядом парня. — А теперь давай поговорим насчет твоих сексуальных фантазий. BDSM? В самом деле? Ничего лучше придумать не мог? Зачем вообще сказал ему про то, что ты виноват в моём сотрясении, моя версия была достаточно правдоподобной.
Егор покосился на куртку, пытаясь воззвать к моей совести, но в своём доме я была на своей территории, а потому смущаться упрямо не желала.
— Чем неправдоподобней версия из уст другого человека, тем легче в неё поверить. А в больнице ты ясно дала мне понять, что он сомневался в твоих словах.
Я сложила руки на груди, закидывая ногу на ногу. Взгляд прошёлся по обнажённой коже, но моё выразительное покашливание вернуло его к моим глазам.
— Ладно, допустим так. Но почему нельзя было сказать правду? — не могла понять я. Папа и правда мог помочь Егору с его проблемами, всё-таки у себя в участке он занимал не последнее место и пользовался уважением.
— Потому что это только мои дела, и я не хочу, чтобы в них впутывался кто-то ещё. Это не такая ерунда, как...
Арабский замолчал, сообразив, что зашёл дальше, чем позволялось. Я нежно улыбнулась, сжимая кулаки.
— Продолжай, Егорушка, — пропела я, поднимаясь. — Не такая ерунда, как?.. Как что? Не такая ерунда, как какие-то покушения на мою жизнь? И правда, о чём это я, — истерический смешок вырвался без моей воли, и я поджала губы, резко переставая улыбаться.
— Слушай, я...
— Вали отсюда, — ледяным голосом произнесла я, указывая на дверь.
— Тут опасно...
— Вон! — крик затих в квартире, за стенкой раздался возмущённый стук. Егор встал, поднимая куртку с пола. — Спасибо за помощь в побеге, свободен.