Я с сомнением посмотрела на лицо, которое по авторитетному мнению Михаила требовало подправки. На мой критичный взгляд, оно и так вполне примечательно было подкрашено красновато-бурыми разводами и большей коррекции не требовало.
— Идите и купите себе фунфыриков, на неделю вам хватит, — протянула я купюру из кармана Сергею, как самому ответственному человеку в этой небольшой команде. Тот просиял и с сомнением посмотрел на полутруп в луже. — Так, все, чтобы больше я вас тут не видела! С ним я сама разберусь.
…Вот после этой фразы и начался мой ад. Предупреждаю на будущее: прежде, чем давать спонтанные обещания, как следует подумайте — а по силам ли вам это?
Вчерашний пьяница замер на пороге между кухней и залом, вглядываясь мне в лицо и усердно пытаясь вспомнить, кто я такая. Впрочем, я не спешила делать ему никаких подсказок и с самым равнодушным лицом пила чай из маленькой фарфоровой чашки, пафосно оттопырив мизинец в сторону. Светлые волосы, еще вчера уложенные в кудри, свисали по обе стороны моего лица сомнительными паклями, а на заспанных глазах еще оставались следы макияжа — следуя своей дурной привычке, первым делом утром я пошла не в душ, а на кухню. А вот сам мой гость выглядел куда хуже меня — заплывший синяком глаз практически не открывался, моя шевелюра по сравнению с его заляпанными грязью паклями казалась просто верхом парикмахерского мастерства, а изорванная грязная одежда облепляла настолько же грязное тело. В общем, типичный бомж, если бы не одно но — на жестком лице глаза блестели излишне нагло и самоуверенно.
— Ванная прямо за тобой, милый, — не удержалась я от сарказма – уж больно располагающей была ситуация: утро, незнакомец оказывается в квартире (более того, в кровати!) незнакомки и, конечно, классически не помнит ее имени.
— Уже понял, котенок, — ляпнул парень на автомате, чуть морщась от головной боли. Он было развернулся, но медленно оглянулся через плечо. — Слушай, солнышко…
— Алиса, — услужливо подсказала я, мило улыбнувшись.
— Алиса. Да, конечно, я помню. Когда я вернусь, не напомнишь мне, что вчера было?..
На этот раз улыбка получилась искренней, и я уловила в этих самых светлых самоуверенных глазах знакомую брезгливость — именно такое выражение лица делала моя старшая сестра, когда рассказывала про очередного своего ухажера, пишущего ей стихи и готового слюнявить пол под её туфлями тридцать седьмого размера.
— С превеликим удовольствием, — заверила я, для достоверности мечтательно закатив глаза. — Ты будешь невероятно удивлен.
— Не думаю, — немногословно выразила свое мнение недавняя жертва, удаляясь в ванную, чтобы в полной мере восхититься своим внешним видом. Я многозначительно усмехнулась себе под нос и поспешила убрать все колюще-режущие столовые приборы в шкаф.
Сейчас начнется веселье.
— …и потом лег на кровать, пнул меня в ребра и отключился, — эпично закончила я, разглядывая сломанный ноготь, пострадавший после транспортировки относительно бездыханного тела, которое изредка пьяно икало, постанывало и невнятно материлось.
Егор, а звали его, как оказалось, именно так, веско выразил свое мнение по поводу всего этого нецензурным словом, с которым я чисто из солидарности не могла не согласиться. Отмывшись, он стал выглядеть более-менее прилично, хотя заплывший светло-голубой глаз все равно портил общее впечатление. Пожалуй, даже еще больше, чем вчерашнее его поведение — тогда он хотя бы не смотрел на меня сомнительным взглядом. Так обычно смотрят на расчлененный труп, думая, куда бы его лучше припрятать, чтобы и не воняло, и проблем лишних не было.
— Ладно, — тяжко вздохнул он, судя по всему, пытаясь вызвать у меня чувство сопереживания. Бесполезно, кстати — лимит был исчерпан еще вчера, когда я заступилась за совершенно незнакомого человека. — В общем, было очень приятно познакомиться и все-такое…
— Сидеть! — рыкнула я, хватая Егора за ладонь. Тот закатил глаза, но все-таки уселся обратно на табуретку, пристально посмотрев на меня исподлобья. Получилось довольно-таки эффектно, но это он еще с моим отцом не знаком.
— Да, милая, конечно, мы…
— Алиса, — перебила я намечающуюся прощальную речь. Парень, кажется, даже не отреагировал на мое имя, тут же выкинув его из памяти.
— Я помню, солнышко, — брякнул он, начиная раздражаться. Брови чуть нахмурились; Егор явно был недоволен подобной настойчивостью в отношении плана внедрения моего имени в его мозг. — Конечно, мы еще увидимся, у меня твой номер забит первым в списке контактов, я тебе завтра-послезавтра позвоню, сходим куда-нибудь.