— Когда ты так смотришь, даже мне становится жутко, — не больно-то напугано произнёс он, вытирая большим пальцем мои слёзы. — Что опять приду… — Арабский прервался посередине фразы, чтобы снова судорожно закашляться.
— Почему не сработала подушка безопасности? — я краем глаза обратила внимание на несколько остановившихся автомобилей, водители которых явно задались целью проверить, живы ли мы тут. Учитывая то, что Егор не был пристёгнут, а неплохо приложился о стекло, чудом не пробив его собой, это было вполне логичным желанием.
— Мы же не врезались никуда, — выдавил мой горе-водитель, замирая, чтобы отдышаться. Я едва заметно покачала головой. Эта машина вовсе не так глупа, как думает её владелец. Система отстроена идеально — возможно, при легком ударе подушка безопасности и не сработала бы, но при такой ситуации, в которую попали мы, она обязана была раскрыться.
— Эй, вы в порядке? — в стекло постучал мужчина — он первым добежал до нас. Черноусый и лысый. И глаза зеленые, красивые. Я с трудом заставила сознание не заострять внимание на ненужных деталях и опустила стекло со своей стороны.
— Вызовите, пожалуйста, скорую, — произнесла я как можно ровнее.
— Тебе плохо? — сосредоточенный голос Егора. Я повернулась и кинула на него скептический взгляд. Кровь, стекающая с разбитого лба по лицу, абсолютно не гармонировала с бледно-зелёной кожей всегда смуглого Арабского. Я такой безвкусицы простить не могла никакими силами.
— Тебе плохо.
Уже через пять минут к месту аварии подкатило почему-то сразу две кареты скорой помощи. К тому моменту большинство зевак уже разъехались, убедившись, что здесь нет горы трупов и глазеть больше не на что. Я была благодарна тому самому лысому мужчине, вызвавшему скорую, потому что именно он помог мне вытащить Егора на свежий воздух и усадить на моё пальто, которое я тут же без всякого сомнения пожертвовала на подстилку.
— Я нормально себя чувствую, — процедил Арабский. Его расфокусированный взгляд блуждал то по мне, то по земле, не останавливаясь на одном месте.
— Ты на ногах не стоишь, идиот, — прошипела я в ответ, опускаясь перед ним прямо на колени, на рукав собственного пальто. Надо же, я, наверное, впервые абсолютно не заботилась о том, как я выгляжу со стороны.
Одну машину я сразу отослала, сообщив санитарам, что пострадавший тут только один.
— Двое, — снова влез усатый, найдя себе развлечение в данной ситуации и не желая уезжать. Подобное внимание начинало нервировать.
— Я в порядке, — ледяным голосом заявила я, демонстрируя, что дальше справлюсь сама. Дяденька с красивыми зелеными глазами намек понял и поспешил ретироваться. — Он потерял сознание, мы слетели в кювет, — перешла я к деловому тону, поворачиваясь к санитарам. — Эвакуатор уже вызвали, а вот моему спутнику срочно нужно в больницу, потому что вмятина на его голове на простую царапину не похожа, — до вмятины, конечно, было далеко, но в некоторых случаях небольшое преувеличение только к месту — заставляет людей быстрее работать. Я вновь нашла взглядом Егора, к которому уже спешили с носилками, и внутри что-то оборвалось, когда поняла, что он снова потерял сознание. — С вами можно поехать? — севшим голосом прошептала я.
— Кем вы приходитесь пострадавшему? — мужчина, который, видимо, был главным из приехавшей группы санитаров, чисто для проформы задал этот вопрос.
— Друг, — неуверенно отозвалась я. Это ведь так называется? Или мне надо было ответить что-то другое, чтобы меня пустили к нему? А что, если мне не разрешат ехать с…
— Быстрей запрыгивай, — сжалился надо мной мужчина, видя, как на меня постепенно наваливается паника. Я забралась в салон скорой, куда уже занесли Егора. — Как тебя зовут?
— Алиса.
— Очень приятно, Алиса. Я Денис Викторович. Я хочу услышать от тебя немного информации о твоем друге. Имя, возраст…
Дальнейшие несколько часов слились для меня в единый безумный калейдоскоп.
— От неё один только вред. Ты не заметил, нет? Как только она появилась в жизни твоего сына, мы как будто снова в девяностых оказались, — голос Куницына прорвался сквозь сон. Я сидела в кресле рядом с койкой Егора, сложив руки на её краю и уместив голову на предплечьях. Приоткрыв глаза и воспользовавшись тем, что моё лицо не видно через растрёпанные волосы, я покосилась в окно. Судя по темноте на улице и затёкшим плечам, я проспала в таком положении по меньшей мере весь день. Неудивительно, конечно, учитывая то, что я работала всю ночь.