- Спасибо... Я тронут...
Какое-то время они помолчали, а потом она вдруг тихо прошептала:
- Кажется, я начинаю влюбляться в тебя...
Сначала он вздрогнул, что девушка даже испугалась за него. Потом горькая улыбка соскользнула по лицу Рика:
- Нельзя в меня влюбляться.
- Почему же...?
- Потому...
- Но почему?
- Потому что...потому что нужно любить, когда дышать без человека сложно, а ни когда тебе что-то "кажется".
Даша пристыжено молчала, корила себя за свои слова. "Кажется..."! Кажется, что Рик обиделся. Она снова погладила его по лицу, но тот дернул головой. Девушка попросила прощения, признавшись, что и сама не знает, что с ней происходит. Но ее такое странное признание, видимо, очень сильно задело юную душу, что он лишь шёпотом попросил подругу покинуть его. Она не хотела, но он повторил просьбу чуть громче. Девушка глубоко вздохнула, обвела взглядом белую больничную палату, окна с жалюзи, пытаясь за что-то зацепиться, найти повод, чтобы отказать в просьбе, но... Пришлось Дарье Соколовой выйти из палаты, но больницу не покинула.
Примерно через два часа капельница закончилась, и юношу отпустили домой, но, едва он вышел в коридор, поправляя на ходу рукава, как увидел, что на белом кожаном диване его дожидается Даша. Тусклый свет лампы выхватывал ее из вечернего сумрака. Услышав шаги, девушка подняла голову и... сползла на пол, подползла к нему на коленях, сказав: "Прости меня, мне так стыдно!". Рик попросил прекратить этот цирк и сейчас же подняться с колен. Девушка послушалась. Он хотел пройти мимо, как она неожиданно обняла его, и юноша...неожиданно не вырвался из ее объятий. Друзья помирились. Вдвоём они покинули больницу.
Дарья подвезла его на такси до дома.
- Пока. Береги себя.
- Спасибо. Мне так страшно!
- Можно я провожу тебя до дверей, Рик?
Юноша кивнул. Девушка расплатилась с таксисткой, и они вышли из машины. Впервые Даша вошла в его подъезд, впервые поднялась на второй этаж, впервые вошла в его квартиру. Маленькая, двухкомнатная, уютная, прибранная, видна была мужская рука. В зале на диване сидел плюшевый мишка, которого хозяину подарила Дарья. Увидев игрушку, девушка улыбнулась. Тут стоял телевизор и сервант, на темном паркете лежал светлый пушистый ковер. В спальню гостья не пошла, естественно - это у них считалось неприличным.
Потом друзья пили чай на кухне, маленькой, теплой и уютной, и Рик поделился с подругой своими страхами. Он, и правда, испытал огромный испуг, граничащий с неподдельной паникой, от выходки человека, похожего на монаха.
- Вдруг это предупреждение? Вдруг они хотят разделаться со мной и со всеми, кто получит подобный "подарочек", если получит?
- Думаю, ему уже не дадут делать такие сюрпризы. А если он задумывал что-то подобное, тогда он - извращенец!
- То, что извращенец - без сомнения. Это-то меня и пугает... Но кто он? Сектант?
Даша согласилась с ним, сказав, что давно думает, что тут орудует какая-то секта, и что очень жаль, ведь Дифда только сегодня поняла, как все это опасно, что это не просто чья-то непонятная шутка, как та думала сначала.
- Надеюсь, это не станет роковой ошибкой, - сама пугаясь своих слов, прошептала Дарья.
- Я тоже на это надеюсь. Спасибо тебе за поддержку. Я никогда этого не забуду. И прости, что грубо отреагировал на то, когда ты просила прощения.
- Это ты меня прости...
- Простим друг друга! - улыбнулся он.
- Да! Как же я люблю твою улыбку.
Он чуть кокетливо, чуть озорно, чуть лукаво улыбнулся ей снова:
- Правда, что ли?
- Правда! Клянусь!
И тут она осознала, что в последние дни вообще не думает об Анджее... Странно... но... Но ей даже стыдно не стало из-за этого. Быть может, она, и правда, любит Рика? Быть может, ей вовсе это не показалось? Дарья, наверное, и никогда не разберётся в себе, но сейчас, сидя с ним на его маленькой, уютной кухоньке, несмотря на жуткое, недавнее происшествие, чувствовала себя счастливой...
Глава 80
Плохой
Официантка, конечно же, передала певице Евдокии визитку: Стрижевая незаметно наблюдала за этим моментом. Но девушка так и не позвонили продюсеру. Наверное, решила, что ее разыгрывают.
А Дима вечером того же дня, когда Евгения Александровна и Наиль, не предупредив его, покинули студию, позвонил и попросил прощения. Женщина слышала в его голосе нотки слез, но почему-то в глубине души ничего не дрогнуло в ней. Она лишь сухо и холодно ответила подопечному: "Ладно. Мне некогда. Перезвони позже".
- Хорошо... - кивнул юноша, в дрожащих руках сжимая телефонную трубку.
Ему было невероятно стыдно за себя! Почему он так безответственно себя повел?! Правда, сначала юноша обиделся, узнав, что его бросили в студии, но дома, вечером, когда мама пришла с работы, он поделился с ней. Лариса Степановна, выслушав сына, сказала, что все-таки они с папой неправы, что студия - это не место для детей. Потом в разговор вступил отец, рассказав, что Эвелинка горько плакала, не хотела опускать "папу", что им некуда было деваться, и потому он, Егор Петрович, поехал с сыном, чтобы присмотреть за малышкой. Мама Димы все равно стояла на своем, что это не дело, что нужно было как-то отвлечь девочку, и не брать ее с собой. Там не детский сад, и никто из сотрудников туда малышей не возит!
И вот теперь, так и сжимая красивыми, музыкальными пальцами телефонную трубку, юноша вспоминал разговор с родителями. Он понял, что они с папой, и правда, поступили не предусмотрительно. Ему было стыдно, что своей безответственностью уже не в первый раз подвел людей!
Неожиданно раздался вопль...Дениса. "Странно, - вздрогнул Дима, - а когда он успел прийти домой после занятий в кружке? Я не слышал, как открыли дверь...". Вернув наконец-то телефонному аппарату его законную трубку, юноша поспешил узнать, в чем дело...
* * *
Денис давным-давно не играл в куклы, хотя многие его ровесники еще любили их. Когда мальчик был еще маленьким, их семья не могла позволить покупать сыну дорогих Араиков. Дима мечтал, что разбогатеет и купит братику столько кукол, сколько тот захочет, а еще и домики, машины, лошадей, мебель, гардероб и все, что душе угодно. Дениска, естественно, был счастлив и невероятно благодарен старшему брату. Теперь же он все реже и реже играл в куклы, и они стояли у него в комнате на полках в витрине.
В тот вечер, вернувшись домой после занятий в кружке, мальчик отравился переодеваться. Он вошел в спальню и глазам своим не поверил... На обоях были нарисованы картинки, на полу валялись подушки, створки витрины распахнуты настежь. К тому же их заляпали наклейками. Денис осторожно вошел и вдруг понял, что куклы с полок в витрине пропали. Внезапно послышалось какое-то шебуршание. Он обернулся и увидел, что в углу между платяным шкафом и туалетным столиком на подушке сидит Эвелина и ломает, - именно ломает, а ни играет, - его кукол! Она оторвала некоторым головы, поменяла головы Араику и Василисе (девушки известного пластмассового юноши), а другим Араикам и Володям разрисовывает лица цветными гелиевым ручками!
- Что это ты делаешь?! - завопил как ненормальный Денис.
Девочка в страхе подняла на него прелестную белокурую головку, и ее ангельски-красивое личико сразу стало грустным и испуганным. По пухлым щечкам покатились слезы.
- Я как лучше хотела! Почему они у тебя такие некрасивые?! Мальчики как девочки, а девочки как мальчики!
Брат ее "папы", по сути, приемный дядя, не выдержал и сам...заплакал. Для малышки это оказалось удивительным: в ее понимании, мальчики не должны лить слезы, потому что они - будущие мужчины.