Руки в карманы, рожа наглая, идет жвачку жует с открытым ртом: аж видно, как она у нее там переворачивается. Это чудо природы подошло к Араику и прямо при его тетке смачно поцеловало парня в засос.
- Привет, моя любовь! - он кокетливо улыбнулся ей.
- Привет, котеночек! - рука девушки обняла юношу и, соскользнув по спине к талии, направилась к бедрам. - Ну, мы пошли! - “любовь Араика” нагло подмигнула Зухре Никитичне.
- Никуда ты не пойдешь! - Женщина кинулась к парочке и, схватив племянника за плечо, потянула его к себе.
- Э-э-э-э, полегче! - рявкнула избранница Араика.
- Ты избалованный, противный мальчишка…
- Никакой он уже не мальчишка, Зухра Никитична! - приобняв своего парня, хрюкая носом, захохотала деваха, а юноша еще и с умилением улыбнулся этому созданию.
Стеша и Гульнара, ее подруга, что работала тут лакеем, вытянув шеи, наблюдали за происходящим, решив, если что, прийти на помощь работодательнице.
- Послушай ты, бессовестный! - заявила Зухра Никитична. - Ты себя, как хочешь, дома веди, а пока твой отец велел мне за тобой следить, шпана ты почти семнадцатилетняя, ты будешь меня слушать! Ты меня понял?! - она схватила племянника за руку, несмотря на возражения его и его “девушки”, потащила за собой.
- Ладно, я позвоню… - сказал юноша подружке, та кивнула, с какой-то дебильной улыбочкой, поправила козырек кепки, развернулась и развязной походочкой пошла прочь.
Меж тем с криком “Ненавижу тебя!” Араик залетел в ресторан, где столкнулся с не успевшей отскочить Степанидой. Зухра Никитична кинулась за ним, схватила его за запястье, обернула к себе и влепила ему пощёчину.
- Не смей меня позорить! - потом, чуть переведя дух, обратилась ласково к гардеробщице: - Стешенька, ты ведь знаешь, где уборщица хранит ведра и весь свой инвентарь? - и девушка кивнула. - Дай этому бессовестному! Пусть в туалете уберётся!
- Что-о-о-о?! - завопил Араик.
- Что слышал!
- Ничего я мыть не буду! - он рванулся было мимо тетки к дверям, снеся столик в восточном стиле, но родственница схватила юношу за локоть.
- Никуда ты не пойдешь! Опять снюхаешься со своей шпаной! Еще раз увижу всю твою гопоту у своего ресторана, я полицию вызову! Ты понял меня? Сейчас же иди мыть туалеты! Ты у меня их каждый раз станешь мыть, когда выкинешь номер! - она улыбнулась: - Стешенька, будь добра.
Та кивнула, тихо сказала юноше следовать за собой и направилась по длинному коридору мимо картин в тяжелых рамах с одной стороны и окон - с другой. Зухра грубо толкнула племянника в спину, и тот побежал за девушкой. Ему очень не хотелось этого делать, но иного выбора не имелось.
Они прошли по коридору и спустились по красивой, витой лестнице вниз в красиво убранный холл, со стенами, выкрашенными в изумительный, “китайский-красный” цвет и украшенными золотистым багетом. Стеша всегда удивлялась, почему в ресторане, который звался хачапурной, такой стиль: смесь Азии и…элитного борделя из древности. По крайней мере, яркий алый цвет в сочетании с такой же яркой позолотой у девушки почему-то твердо ассоциировался с тысячелетними фильмами про куртизанок. В помещении стояла тишина, и витал ванильный запах: на полках были диффузоры, ароматизаторы во флаконах с тростниковыми палочками (последняя мода сейчас на них!). Там же, в холле у уборных, рядом с прекрасными раковинами, с роскошным, в золотой раме, огромным зеркалом во всю стену, за такой же красивой дверью располагалась совсем не красивая подсобка для уборщицы. Даже не подсобка, а, скорее, комнатка.
- Вот, - нервно сказала Стеша Араику, - иди сюда!
Он, злой как собака, словно бы это она, а ни тетя, принудила его к столь “унизительному труду”, подошел.
- Вот ведро, в него, - вот тут, - нальешь воду. Вот тут перчатки резиновые, вот чистящие средства…
- Сейчас… - успокоившийся юноша подошел к зеркалу, чтобы собрать волосы в хвост…
Черные локоны, блестящие, наверняка, мягкие… Он был симпатичный, даже очень, но было в нем что-то от ребенка, хотя и одевался и вел себя, как дешевка.
Араик, взглянув на себя в последний раз в зеркало, обернулся к Стеше. Он тихо попросил ее показать еще раз, как наливать воду. Она положила мобильник на столешницу у мойки и подошла к подсобке.
- Вот тут видишь…? Да подойди ты ближе! Вот… - прямо в подсобке, достаточно большой, имелся кран. - Вот ставишь в это кафельное ограждение ведро и включаешь воду… Понял…?
- Да-да, а что… - и тут у него зазвенел телефон. - Ты можешь последить, чтобы не перелилось?! Я сейчас вернусь, честно.
Юноша забежал в дверь, на которой вензелями была написана буква “М”.
- Оохх! - нетерпеливо вздохнула Стеша.
Она хотела было уйти, но что-то не дало ей этого сделать. Араик меж тем убежал в уборную, заперся там, но его отдельные фразы все-таки долетали до девушки. Он разговаривал с какой-то Сонькой Лысой, с которой, судя по всему, переспал, и теперь боялся, что кто-то расскажет некой Аглашке Волчаре. Вода давно набралась, а племянник Зухры все не возвращался.
- Ну, блин, свяжись себе на голову! - Стеша перекрыла вентиль крана и быстрым шагом направилась к туалетной двери. Она хотела зайти, но тут спохватилась - это мужские, - и просто громко постучала.
Наконец-то какой-то перепуганный, но раздраженный, Араик вылетел и начал орать, чтобы та перестала шуметь.
- Замочи сейчас же! - накричала Стеша. - Вода набралась! Иди мой свои туалеты!
Какой-то он был мерзкий, этот Араик. Матом кроет как сапожник и, оказывается, не двадцать ему, как ей наврал ранее, а семнадцать. Еще и спит со всеми подряд гопницами, судя по разговору. “Дима, ты был прекрасен!” - с тоской подумалось девушке. Она развернулась на каблуках, чтобы уйти, как племянник Зухры окликнул ее, что, мол, неужели она уйдет и не поможет слабому юноше.
- Послушай ты, - обернулась девушка, - я с такими, как ты, дешевыми лохами, не “галантничаю”! Мне на твою рожу противно смотреть!
- Сама, можно подумать, олигархиня! Можно подумать, что ты лучше меня!
- Я лучше твоих девах-гопниц!
- Ой-ой-ой! Нищесбродка! Интересно знать, а с какими ты “галантничаешь”? - сложил руки на груди мальчик-гопник.
- С утонченными, нежными, благородными, для которых слова “честь”, “любовь” и “преданность” - не простые звуки! Для таких не жалко и звезду с неба достать, и умереть с его именем на губах, если придется!
- С “его”? - он вскинул красивую бровку. - У тебя есть парень? Что-то с трудом верится!
- У меня был жених.
- Ты так говоришь, как будто бы с Шибрисом каким-нибудь встречалась или с Криллом!
- Да, с одним из них как раз! Удачной туалетной работы тебе!
- Ах, ты сука!
- Чего?!
Она обернулась нему.
- Как там в вашей гоп-тусовке выражаются?! “За суку ответишь!”?
- Как ты вообще можешь мне грубить?! Ты - баба, а я - слабый, беззащитный юноша!
- Будь сначала на него похож! А ты похож на эккеноскую проститутку! Давай, пока, я не понимаю вашего гоп-наречения!
Стеша развернулась и покинула Араика. До нее донеслись его рыдания, но плакал он, - она была уверена, - не из-за того, что только что услышал горькую про себя правду, а потому, что придется объясняться со своей подружкой.
Глава 10
Раскаяние
Степанида вернулась на свое рабочее место, что находилось прямо напротив входной двери, из которой частенько дуло. Гардеробную для своего ресторана Зухра выбрала помпезную, резную; со стойкой; с колоннами, украшенными узорами. Хозяйка гордилась, что все это сделано из настоящего дерева, приятного “шоколадного” цвета, под заказ на Новой Венере. На самом деле, конечно же, это было немножечко не так - никто специально для нее, по ее предпочтениям, ничего не резал, просто в магазине, обычном, в Эльмирграде, на ценнике стояла надпись: “Произведено на Новой Венере. Нет в наличии. Под заказ”. Но эти подробности Женщина всегда опускала.