— Кто ты такой? Я тебя не знаю, да и пушка у тебя вроде газовая! — крикнул Забелин Антон. — Это не воя разборка. В Кайбалах я тебя ни разу не видел, да и не похоже, чтобы ты приехал с ними, судя по твоему парадно-выходному костюмчику.
Андрей лихорадочно придумывал ответ. Мысли вихрем проносились в голове, но ни на какой он не решался остановиться. В ночной тиши собственный голос прозвучал неожиданно даже для него самого:
— Я приехал к бабке, и я — мент. Вот подтверждение.
Он засунул руку во внутренний карман пиджака, вытащил студенческий билет, высоко поднял его над головой и, развернувшись, бросил его под ноги подсинцам.
Дерябин поднял упавшую в лужу корочку и ознакомился с ее содержанием.
— Спасибо, браток, кто бы ты ни был, — тихо сказал Колька, а потом Громко, чтобы все услышали, добавил: "Он действительно мент, нет никакого сомнения в этом.
— Всем оставаться на своих местах. Вот вы двое — мигом в клуб и вызовете скорую, — крикнул он двум парням, стоявшим поблизости от крыльца; сам же снял рубаху, разорвал ее на три части и принялся перевязывать голову непрестанно стонавшему парню, сидевшему на корточках в трех метрах от него. Закончив с ним, подошел к другому подростку и с быстротой, свойственной чувствительным рукам, выдернул нож из бедра пострадавшего, вырвав у парня крик боли.
— А ты как хотел? Вообще то не стоит с тобой возиться, но да ладно — в последний раз, — сказал он парню с усмешкой.
Толпа погудела немного и начала расходиться по домам, зная, что приездом одной лишь скорой дело теперь не обойдется. Подсинцы заводили мотоциклы, усаживались и уже через минуту скрывались за поворотом. Скорая забрала четырех человек и через некоторое время площадь перед домом культуры обезлюдела.
Андрей остался один. Пелена восторга застилала разум. Он победил животный страх перед неизвестностью, вверив себя слепой судьбе, подтолкнувшей его на отчаянный поступок, и все обошлось.
Световые потоки сохранившихся чудом желтых фонарей, пересекаясь в воздухе и становясь единым целым, заливали центральную улицу, освещая унылую картину валявшихся в беспорядке штакетников и арматурин. Собираясь уже идти к бабушке, к которой приехал погостить, Андрей натолкнулся на фигурку вздрагивающей от рыданий молодой девушки, стоявшей лицом к стене клуба.
— Эй, ты чего воду попусту льешь? И так много луж по кругу, — сказал он, ласково обняв девушку за плечи.
Она повернулась к нему лицом, и глазам парня предстало симпатичное создание с большими ясными бирюзовыми глазами и завораживающими ямочками на щеках.
— Брата моего увезли. Что теперь делать? — тихонько спросила она, всхлипывая.
— Вот незадача. Да меня сколько раз туда увозили и хоть бы что, — нагло соврал Андрей. — Знаешь, давай я тебя до дому провожу, а завтра утром мы вместе к нему съездим.
— Но ты ведь меня совсем не знаешь.
— Уже знаю, — отшутился Андрей и предложил новоиспеченной знакомой руку.
Наташа, а именно так звали девушку, имя которой Андрей так и не удосужился спросить, обвила предоставленный в ее распоряжение локоть, и они вместе отправились от клуба.
Проводив девушку домой и заверив, что к одиннадцати часам он будет ждать ее у ворот, Андрей наконец-то пошел домой.
Бабушка встретила его у ворот, и до того момента, пока он не разделся и лег в постель, она невнятно бормотала что-то об упавших нравах современной молодежи, о том, как спокойно жилось во времена ее юности в Пензенской губернии, и как было бы неплохо, если бы внук с дедом завтра наладили колонку.
— Наладим, баба. Обязательно что-нибудь придумаем. Иди ложись, — бодрым тоном ответил Андрей и закрыл глаза.
Бабушка, известное дело, не удовлетворилась прерванным разговором и стала придирчиво, со свойственным всем пожилым людям любопытством осматривать вещи внука. От ее взгляда не укрылось отсутствие рубашки, пятна крови на пиджаке и замаранные в грязи брюки с продранными коленками.
— "Окаянный, подрался с кем-то. Опять, наверное, подсинские наехали, чтоб им пусто было. А ты куда лезешь, дурья твоя башка? — обращалась она к внуку, который, впрочем, неплохо имитировал сон и на обращение в свой адрес никак не реагировал.
Бабушка еще немного попричитала и засеменила в другую комнату, шаркая тапочками по деревянному полу. Андрей услышал, как она разобрала постель и, обращаясь к деве Марии заступиться за праведников и покарать нечестивцев, улеглась.
Старинные часы с латинским циферблатом и недремлющей кукушкой пробили час. Андрей погрузился в мысли о прожитом дне, вспоминал своих университетских товарищей, с которыми так часто проводил время в беседах о судьбе России и построении настоящего демократического общества. Сегодня он ясно понял, что он и его товарищи, так усердно ратовавшие за народное счастье, были от чаяний простых людей невероятно далеки.