Ломоносов и Николев (Некоторые тенденции в развитии жанра похвальной оды последней четверти XVIII в.)

В новых условиях слепое следование поэтической манере Ломоносова, не подкрепленное той широкой перспективой государственности идеалов, отличавшей позицию Ломоносова, не могло уже быть плодотворным. Оды Николева служат тому примером.

В своих одах Николев открыто и во всеуслышание заявляет себя непосредственным преемником Ломоносова:

Восстань, гремящих дел певец,
О дух бессмертный, Ломоносов!
Гряди приять другой венец,
Воспевши днешний подвиг Россов!
Иль духом из нетленных стран,
Где дом тебе от бога дан,
Дохни в меня для удобленья,
Да силы получа тобой,
Успешно труд скончаю мой,
Зря Росса целью удивленья.[4]

Ода на победу, одержанную российским флотом над флотом турецким, 31 июля 1791 г.

С высот престольна града Россов
Зрю свет, прогнать грядущий тьму…
Восстань, бессмертный Ломоносов,
И двигни горы в честь ему.
Сколь славил ты Елисавету,
Имея душу к ней нагрету
И чувствий ревностных любовь,
Толико днесь Екатерину,
Спокойства, славы, благ причину,
Хочу с тобой прославить вновь.[5]

Ода на прибытие имп. Екатерины Алексеевны в столичный град Москву, 1775.

Здесь, помимо откровенно выраженного преклонения перед Ломоносовым, Николев высказывает по существу свое понимание содержания ломоносовских од. Из приведенных стихов явственно следует, в чем видел он их основную направленность:

Сколь славил ты Елисавету,
Имея душу к ней нагрету
.   .   .   .   .   .   .   .   .   .   .   .   .
Толико днесь Екатерину
Хочу с тобой прославить вновь.

Аналогичная мысль содержится и в «Лиродидактическом послании…» Николева, в том месте, где автор трактует о назначении оды:

Или за Пиндаром паря
Подобно громкий Ломоносов,
Усердным рвением горя,
Владычицу да славят Россов!‥[6]

Подобное понимание пафоса ломоносовских од закономерно объясняет и творческую позицию самого Николева, его точку зрения на цели и назначение торжественной оды. «Славить владычицу Россов» — вот по Николеву главная и единственная тема одического жанра. И в подтверждение этого тезиса им неизменно привлекается, как мы видели, авторитет Ломоносова.

Сознавая Ломоносова своим непосредственным предшественником и даже своеобразным единомышленником в деле прославления монархини, Николев, естественно, постоянно ориентируется на творчество Ломоносова. Оды Николева пестрят многочисленными заимствованиями из ломоносовских од. Иногда это заимствования отдельных мотивов или поэтических картин. Так, например, в «Оде е. и. в. государыне Екатерине Алексеевне на заключение славою увенчанного мира» (М., 1774) в описание всеобщей радости Николевым вводится строфа с изображением согбенного старика, спешащего разделить радость победы и услышать глас своей монархини:

Старик, от старости нагбенной,
Главу имея в седине,
Хоть сил и зрения лишенной,
Спешит с клюкою к той стране,
Где глас он твой, Минерва! слышит,
.   .   .   .   .   .   .   .   .   .   .   .   .   .

Сравним аналогичную картину у Ломоносова:

Иной, от старости нагбенный,
Простерть старается хребет,
Главу и очи утомленны
Возводит, где твой блещет свет.[7]

Ода на день восшествия на всероссийский престол… Елисаветы Петровны, 1752.

Очень часто в одах Николева встречаются обороты и отдельные риторические приемы, восходящие в конечном итоге к Ломоносову и ставшие к концу XVIII в. общими местами, поэтическими трафаретами жанра похвальной оды (например: «Какой восторг объемлет ум! || Иль в прежнем рае обитаю?» (Ода на заключение мира с державою Шведскою, 1790); «Вселенной гордые державы! || Не смейте Росса раздражить; || Примите от него уставы, || Чтоб вечно вам в покое жить… (Ода на прибытие… Екатерины II в Москву, 1775); «Внемлю!‥ отверзлись горни своды || Герой предстал среди лучей» (Ода Екатерине II в свидетельство душевного благодарения…, 1794 и т. д.).

4

Н. П. Николев. Творении, т. II, стр. 138.

5

Там же, стр. 2.

6

Там же, т. III, стр. 93.

7

М. В. Ломоносов, Полн. собр. соч., т. VIII, М.—Л., 1959, стр. 500.