Слышимость была такой, что Хендерону пришлось держать трубку на некотором удалении от уха, и Ник слышал весь разговор
– Блекстон у аппарата! – рявкнула трубка.
– Слушайте внимательно, капрал. Сейчас вы со своими людьми выпустите всех пациентов из всех камер и откроете им выход наверх.
– Зачем?
– Это приказ!
– А как же…
– Я отвечаю за все! Выполняйте!
– Но наше руководство…
– Я здесь главный! Мы избавляемся от неудачного материала и приступаем к новому этапу исследований.
Начальник охраны, наконец, преодолел шок.
– Вы в своем уме, Хендерсон? – спросил он. – Допились до белой горячки?
– Что? Да как вы смеете! Я ваш непосредственный начальник. Потрудитесь выполнить!
– Есть начальство и главнее вас! – с вызовом ответил тот и бросил трубку.
Хендерсон беспомощно посмотрел на Ника и развел руками.
– Сейчас он станет звонить кураторам, а те пришлют спецназ.
– Сколько времени занимает дорога? – спросил Ник.
– Минут тридцать.
Ник посмотрел на часы.
– Что ж, – решил он, – придется делать все нам самим. Ключи!
Хендерсон вынул из кармана объемистую связку и отдал ему.
– Вперед, ребята! – приказал Ник.
Позабыв о Хендерсоне, они выскочили в коридор и принялись отпирать камеры. Некоторые твари спали и не могли сообразить, что происходит. Другие выскакивали в коридор и, ведомые безошибочным звериным чутьем, неслись к выходу. Часть из них была до операции, другая – после. Коридор сразу же огласился рычание, лаем и воем. Ощутив свободу, ни один из хищников не попытался броситься на людей. Все без промедления ринулись к выходу. Среди них встречались и человекоподобные существа.
– Думаю, те, которые после операции, сумеют и сами открыть выход, – крикнул Ник.
– Не сомневаюсь! – ответил Янус.
В последней камере, которая оказалась больше всех остальных, сидели пленники, доставленные в Лондон пиратами. Они уставились на Ника и его людей с недоумением.
– Джентльмены, мы пришли освободить вас, – объявил Ник.
Навстречу ему встал плотный мужчина с шишковатой головой и кожей, густо покрытой наростами, похожими на кору.
– Кто вы? – подозрительно спросил он.
– Ваши друзья.
– И мы можем вернуться домой? – не поверил тот.
– Как ваше имя? – спросил Ник.
– Пастор
– Конечно, Пастор, возвращайтесь, если хотите.
– Но у нас нет оружия!
– Поищите хорошенько в этом здании и найдете.
– А вы сами откуда?
– Из лондонского метро.
Пастор кивнул.
– Я слышал о том, что в подземке живут люди, но не верил этому.
– Напрасно – в метро безопасно.
– Но наверху!
– Наверху и у вас не сахар. Взять хотя бы этих длинных тварей.
– Мы зовем их лунатиками.
– Почему так?
– Они вылезают из своих нор только по ночам и особенно любят полнолуние. Тогда они начинают светиться и им это нравится.
– Мы имели возможность в этом убедиться, – согласился Ник.
– Вы были на побережье? – спросил Пастор.
Ник кивнул.
– Где именно?
– Прошли от Истборна до Лондона.
– Я из Бексхила.
– Мы проплывали мимо. А остальные?
– Кто откуда. Пираты ловят людей повсюду. В Бексхиле в этот раз взяли троих, остальные сумели отбиться от них. Я вышел на берег один и поплатился за это.
Из коридора послышался протяжный вой и крики. В комнату заскочил испуганный Хендерсон, захлопнул за собой дверь и запер ее на ключ. Его глаза округлились от ужаса.
– Там, там, там… – бормотал он и никак не мог закончить фразу.
Ник встряхнул его за грудки.
– Что?
Тот пришел в себя.
– Нойберт! Он вырвался из камеры, убил охранника и многих других!
– Сожалею, но я обещал его не трогать, – сказал Ник.
– Я думаю, теперь можно. Он совершенно не в себе и убивает всех на пути, все равно, человек или тварь.
Ник отрицательно покачал головой.
– Но он взорвет нас всех! – взвизгнул Хендерсон.
– С чего вы взяли?
– Я нашел в столе его дневник. Перед операцией он написал, что если она пройдет неудачно, он поднимет на воздух всю клинику. Он заложил заряды повсюду и соединил их!
В запертую дверь ударилось что-то тяжелое. Хендерсон подпер ее спиной, но после второго удара замок не выдержал, дверь распахнулась и Хендерсон отлетел в сторону. На пороге стоял Нойберт, представлявший собой поистине ужасное зрелище. Шерсть на нем стояла дыбом, глаза налились кровью, с обнаженных клыков падала пена, по телу то и дело волнами пробегали судороги. Ростом он был выше дверного проема, и поэтому ему пришлось согнуться, чтобы видеть присутствующих. Все стволы тут же повернулись в его сторону. Нойберт первым сообразил, что здесь ему делать нечего, и метнулся прочь. Движения его были чертовски быстрыми и едва улавливались глазом. Выстрелы прозвучали с задержкой в доли секунды, но его уже не было. Пули лишь выкрошили куски штукатурки из противоположной стены.