Умерший чернел и становился похожим на земляной холм, покрытый рыжеватым, колышущимся словно бы под ветром пухом. Но ветра вокруг не было, на самом деле это плесень усиленно перерабатывала его тело и бурно разрасталась. Чтобы вывезти такого покойника со станции и не заразиться, приходилось поливать его хлорным раствором.
Каменные черви тоже были не подарком. Свернувшись в клубок, они, благодаря своей окраске, запросто сходили за куски щебня. А потом, распрямившись, проникали в тело человека во время сна через нос, рот или уши, и начинали есть его изнутри.
Много всякой нечести водилось на поверхности, и с каждым годом она становилась все разнообразнее. Даже внутри одного вида особи порой так сильно отличались друг от друга, что признать в них одного и того же зверя могли только они сами. А уж о том, что шестилапые собаки, достигавшие в холке полутора метров, на западе Лондона мало походили на тех, что жили на востоке, наслышаны были все. Западные имели рыжеватый окрас с подпалинами, восточные были почти черными. Западные уступали восточным в высоте, зато были длиннее и, самое главное, умнее и коварнее.
– Слышал последние новости? – первым нарушил молчание на фоне мерных шагов Шустрый.
– Нет, – нехотя ответил Ник. – У каждого свои новости.
«Надо было все-таки его прогнать, – подумал он. – Чертова деликатность, вечно она меня подводит».
– Насчет наших новостей, я в курсе, – не смутился Шустрый. – Вся станция обсуждает, что лес наверху гореть не хочет. Бивня тоже жалко, хороший был мужик, даром что нрав имел крутой. Да и Огонек хоть чудак, а парень был неплохой. А Санжит-то – какая нелепая смерть! Мои соболезнования, Ник. Я слыхал, тебя теперь старшим сделали?
– Так что там за новости? – проигнорировал его вопрос Ник, которому не хотелось обсуждать свои дела с совсем уж непонятным человеком.
Привычного ко всему Шустрого такое обращение не обидело.
– Ты ведь знаешь Красавчика Дэвида со станции «Холборн»? – спросил он.
– Это, у которого все лицо в шрамах? – уточнил Ник. – Так, видел когда-то.
– Ну вот, недавно торговцы со станции «Марбл Арч» встретили его на «Пикаддили Сэкас». Рассказывают, он в баре травил байки, что в прошлом месяце ходил с напарником к Букингемскому дворцу.
– Да ну? – не поверил Ник. – Уж не через Грин Парк ли?
– Ха! Через Грин парк! – хохотнул Шустрый. – Скажешь тоже! Кто же туда сунется?
– А какой дорогой?
– Через метро «Виктория стейшен», а дальше по Букингем пелис роуд.
– Тоже не сахар дорого, – равнодушно произнес Ник. – Врет, наверное.
– Не знаю, врет или нет, – уклончиво заметил Шустрый. – Почем купил, по том продаю.
– И за каким хреном его туда понесло? – скептически поинтересовался Ник. – Дров пошел набрать? Там и взять-то нечего.
– Ну, дров, не дров – во дворец решил наведаться. Всем же интересно, что там сейчас происходит.
– А что там может происходить? Говорят, королевы во время Катастрофы в Лондоне не было.
– Одни говорят, не было, а другие – была. Никто точно не знает.
– В одиночку пошел?
– Нет, с напарником. Но вернулся один. Напарник погиб возле дворца.
– Так они дошли, что ли?
Увидев заинтересованность собеседника, Шустрый позволил себе повелительную интонацию.
– Ну, ты слушай, не перебивай, – потребовал он, – а то я толком ничего сказать не могу.
– Ага, давай, говори, – с легким пренебрежением в голосе согласился Ник.
– Так вот, от вокзала Виктория они поехали на велосипедах. Через парк ко дворцу ведет широкая аллея. Парк зарос, конечно, но не так сильно, как у нас, а на аллее вообще чисто, ни машин, никого. Она ведь пешеходная была.
– Врет! – уверенно сказал Ник. – Оно если зарастает, то повсюду одинаково, а не так, что тут есть, рядом нет, а потом опять есть.
– Он так утверждает, я ведь уже говорил. Не перебивай. По пути почти не стреляли, все твари словно вымерли. А как подъехали к воротам, так и онемели.
Шустрый, как умелый рассказчик, сделал паузу.
– От чего? – подыграл ему Ник.