– Нет, не было такого.
Опять загадка! Что же, этот самый Крюк пришел на «Квинсвей через верх»? Вряд ли, караул никого с поверхности не впускал. Значит, ходит с фальшивыми документами. Осторожный, черт.
– У него еще нет левого мизинца, а на шее наколка паука, – подсказал Ник.
– Не смотрел я на руки, – ответил тот, – а шеи у многих закрыты воротниками.
Ник понял, что знает о Крюке очень и очень мало.
– А что он натворил этот Крюк? – спросил начальник дозора.
Ник не ответил.
– Дай-ка! – он взял журнал.
Быстро пробежав список глазами, вернул обратно. Все имена и фамилии отпечатались у него в памяти.
– Так что он сделал? – напомнил тот.
– Да так, повидать бы надо, – ответил Ник уклончиво.
Он забрал оружие и двинулся дальше, надеясь, что Шустрый за ним не увяжется. Но тот нагнал его минут через пятнадцать.
– Чего бросил меня? – спросил он недовольно.
– Сам дорогу не найдешь? – буркнул Ник раздраженно
– Ну, я думал, мы вместе.
– Ты ошибался.
Шустрый замолчал, но пребывать долго в этом состоянии не смог.
– А ты, вообще, куда идешь? – поинтересовался он.
– А тебе не все равно? – ледяным тоном отозвался Ник.
– Возвращаться вместе было бы веселее.
– Топать обратно тебе в любом случае придется самому. Не испугаешься?
– Кто, я? – преувеличенно бодрым тоном переспросил Шустрый. – Да мне это раз плюнуть.
– Ну, тогда волноваться не о чем, – насмешливо сказал Ник.
– А ты, значит, дальше пойдешь? – спросил попутчик.
– Пойду.
– После «Бонд Стрит» по красной линии ходу нет. Знаешь?
– В курсе.
Станция «Бонд Стрит» была последней, входившей в альянс «Арсенал». Лежащие за ней три богатые торговые станции «Оксфорд Сэкас», «Тоттенхам коурт роуд» и «Холборн», а также три ближайшие станции черной линии, пересекавшей «Тоттенхам коурт роуд» образовывали альянс «Южный крест», который находился сейчас с «Арсеналом» в состоянии войны. «Южный крест» хотел подчинить себе «Арсенал», а тот отбивался, пока, успешно. Но в данный момент боевые действия не велись – уже больше года тянулось перемирие, и была надежда, что через какое-то время оно завершится полноценным миром.
«Южный крест» населяли странные личности, возомнившие себя кем-то вроде новых крестоносцев, только вместо слова Божья они несли по метро каббалистические знания и черную магию. Бродячие монахи «Южного креста», одетые в длинные балахоны с капюшонами, кочевали по всем станциям, предлагая магические услуги и вербуя наемников в свою армию. Платили они хорошо, и желающих хватало. Ходили даже слухи, что наверху над станцией Холборн «Южный крест» выбрал крепкий дом, замуровал в нем окна и двери, и превратили в крепость, которую назвал «Великой пирамидой», хотя дом вовсе не был на нее похож. Это требовалось для большей успешности их магических обрядов, а также для будущего господства над Лондоном, когда радиация начнет спадать.
Ник относился ко всему этому вздору с изрядной долей скептицизма. Он верил только в одну магию – пули. Те «чудеса», которые творит она – стопроцентно честные. Собственно, пуля делает лишь одно из них – чудо смерти, но делает его хорошо и достоверно, если стрелок не мажет. А радиация не ослабеет еще лет двести и здесь адепты «Южного креста» могут расслабиться. Не одно их поколение истлеет в могилах, пока потомки выйдут на поверхность. Если, конечно, к тому времени останется, кому выходить. Впрочем, и могил-то сейчас ни у кого нет. Жители метро используют два способа погребения. При первом тело забирают могильщики и увозят на станцию «Брикстон», где его сжигают в установленных там печах, возвращая, по желанию, прах родственникам. Услуги их не бесплатны и поэтому тех, кто не имел никаких накоплений и родственников, способных заплатить за крематорий, просто вытаскивают наружу, где их сжирает зверье. Последний способ, по аналогии с тибетским погребением, называют «городское погребение».
Ник уловил какие-то звуки и оборвал болтовню Шустрого.
– Тише!
Тот замер с открытым ртом. Ник опустился на колени и припал ухом к рельсу. За ними кто-то шел. Шаги доносились издалека. В этом не было бы ничего особенного, если бы не их характер. Они не были тем беспечным откровенным топотом тяжелых ботинок, с которым обычно ходят путники, ничего не скрывающие от окружающих. Нет, эти шаги были крадущимися. Люди, шедшие следом, явно старались производить как можно меньше шума. «Погоня? – подумал Ник. – С какой стати? Мы ничего никому не должны. Или..?»