Только с третьей попытки, после долгой возни в темноте, замок щелкнул и дверь приоткрылась. Хаммер распахнул ее, но заходить не стал, а сначала подвинул под петли увесистый камень, валявшийся рядом.
Лишь после этого он переступил порог. В ноздри ему ударил затхлый, застоявшийся за десятилетия воздух. В первой комнате не было ничего примечательного. Офисная мебель, телефоны на столах, давно погасшие мониторы. Во второй вдоль стен стояли высокие шкафы, набитые папками с бумагами. Но и это было не то, что он искал.
За следующей дверью он обнаружил еще один ход вниз, в конце которого плескалась вода. Ступать в воду Хаммеру не стал. Он вернулся назад, принес два стула и, переставляя их по очереди, вошел в третью комнату. Здесь прямо из воды, покрывавшей пол сантиметров на двадцать, торчали несколько металлических стоек с компьютерными серверами и жгутами кабелей. Все было давно обесточено и сгнило от сырости.
Он увидел в углу дверь вмонтированного в стену сейфа. Припомнив другой шифр, Хаммер неуклюже набрал и его. Сейф щелкнул и открылся. Внутри стояла коробка с компакт-дисками. Порывшись внутри, он нашел диск с нужной надписью, поднес к пасти и осторожно сжал его одними губами, после чего заторопился к выходу. Шеф будет доволен добычей.
Уже перед самыми ступеньками Хаммер поскользнулся, и его нога съехала в воду. Тотчас гладкая поверхность забурлила и к нему метнулась узкая длинная спина водяной твари. Хаммер едва успел взобраться обратно на стул, а тварь, описав полукруг, опять залегла на дно.
Хаммер выбрался наружу и побежал домой.
3
Ник проснулся от саднящей боли. Она вытеснила даже яркие впечатления сна, где он чувствовал себя единым целым с неведомым мутантом по имени Хаммер. Такие сны он видел время от времени, особенно после вылазок на поверхность. Возвращаясь обратно в метро, он словно бы тащил за собой невидимые нити, которые, помимо его воли, образовывались между ним и населявшими Лондон тварями. В глубине души он завидовал им за возможность жить на поверхности, но никогда не признался бы в этом даже самому себе. И еще он с некоторых пор странным образом временами чувствовал родство между ними и собой.
Но сейчас болела левая рука. Что-то держало ее, одновременно вгрызаясь в плоть. Ник включил фонарь. С потолка спускался коричневый канат толщиной с карандаш, протыкал его ладонь насквозь и уходил в пол. Он потянул руку к себе, и тут же боль пронзила его до плеча.
Ник застонал, нашарил на поясе армейский нож и, резко взмахнув им, обрубил канат над ладонью и под ней. Затем, сжав зубы, выдернул обрубок из раны и с отвращением отшвырнул в сторону.
– Чертовы корни! – пробормотал Ник. – Совсем уже достали!
Он нашарил правой рукой сверток с бинтом, помогая себе зубами, вскрыл его и перевязал рану. Нужно было идти в медпункт. Ник посмотрел на часы – половина седьмого утра, медпункт открывается в семь, но иногда доктор приходит раньше, если мучает бессонница.
Он накинул куртку и вышел из своей холостяцкой каморки на платформу. За ночь станция Квинс преобразилась и стала напоминать тропический лес, каким он видел его в детстве на картинках в книжках. Сходство с ним ей придавали свисавшие с потолка корни разной толщины, которые издалека можно было принять за лианы. Корни выходили из многочисленных дыр в потолке и уходили в пол. Пробив бетонное перекрытие над платформой, корни затем с непостижимой быстротой, за одну ночь, дорастали до пола, вонзались в него и росли дальше в глубь земли. Ник не мог понять, чего они ищут. Естественный механизм, когда корни растений стремились к влаге и останавливаются в водоносном, слое был нарушен. Эти корни искали что-то другое или же не искали ничего. Природа обезумела.
Мрачные зевающие мужчины, вооружившись самодельными мачете, пилами и лестницами, обрубали корни сначала вверху, а затем у пола, резали на куски, примерно по метру длиной, и собирали в вязанки. Получались дрова на продажу. «Тоже выгода, – подумал Ник, – но лучше бы обойтись без нее, черт бы их побрал!» Соседние станции покупали корни неохотно. Горели они плохо, сильно чадили, и дым от них шел с резким удушающим запахом, от которого больше обычного слезились глаза, и першило в горле.
У медпункта он прислонился к стене и задремал стоя. Приковылял старый доктор Даниэл.
– Что случилось? – спросил он своим всегдашним мягким голосом.
Ник молча протянул ему руку.
– Пробил гвоздем? – спросил доктор.