Малфой скривил губы, вновь ощутив на себе всю тяжесть атмосферы. Он не привык к уюту: Малфой-Мэнор всегда был холодным темным замком, в Хогвартсе он жил в склизких подземельях, а потому теплота гостиной старост казалась ему вычурной, дискомфортной.
Грейнджер и Малфой одновременно поднялись с кресел – это выглядело почти комично.
-Я уже ухожу,-произнесла Гермиона, ее тон показался парню виноватым,-ты можешь остаться.
-Я могу остаться, даже если ты здесь,-холодно ответил Малфой, мазнув взглядом по лицу девушки. В полумраке ее глаза казались почти черными. Драко поймал себя на том, что ни разу не видел ее глаз. Это было странное, волнующее чувство.
-Конечно,-хмыкнула Гермиона и покрепче сжала книгу в руках.
Они оба знали: их перемирие слишком шаткое, чтобы продержаться долго. Вопрос времени, когда они набросятся друг на друга. Эти двое ходили по тонкому льду и, казалось, никто не хотел снова начинать эту войну взглядов. И хотя Драко был предвзятого мнение о Гриффиндоре и Грейнджер в целом, он все же оставался сторонником их нейтралитета. По большей части он чувствовал раздражение и срывался на Грейджер, просто потому что он был человеком, которому было необходимо выпустить пар. И конечно, Гермиона тоже редко молчала – она язвила и могла сделать ему выговор. Но обоих устраивало то, что они не переходят на личные оскорбления. Было чудом то, что они смогли в некоторой степени сработаться, но в конце концах и Малфой, и Грейнджер были разумными людьми. Иногда Драко представлял, что было бы, если бы старостой девочек назначили кого-то другого. Конечно, Драко был прилежным учеником, способным все сделать самостоятельно, но ему нравилось, что Грейнджер была ответственной и собранной. Ему не приходилось все тащить на своих плечах, да и вообще они представляли собой прекрасный тандем, хотя парень никогда не признал бы это вслух. А потом он думал о том, что его пост мог занять кто-то другой, и чувствовал, как что-то неприятное оседает в груди.
-Что ж,-Гермиона переступила с ноги на ногу, рассматривая Малфоя внимательнее, чем обычно, и отмечая про себя, что он достаточно симпатичен и ей, возможно, когда-нибудь захотелось бы его поцеловать.
-Спокойной ночи, Грейнджер,-ровно произнес Драко – внутри у него разлилось тепло, будто кто-то зажег камин где-то в груди.
-Спокойной ночи, Малфой,-отозвалась Гермиона и прошла мимо. Пока она поднималась по лестнице в свою комнату, на ее губах играла легкая улыбка.
========== groundhog day ==========
-Одевайся,-приказал он и наклонился, подбирая свой галстук с пола.
Это было жестоко.
Опустив глаза на края своей блузки, она принялась застегивать пуговицы.
Малфой привычным жестом наклонил голову в левую сторону и быстро справился со слизеринской удавкой. Затем он заправил рубашку в брюки и застегнул ширинку. В молчании отчетливо слышалось шуршание их одежды.
Справившись с блузкой - теперь воротник плотно прилегал к горлу в удушающей хватке, - Грейнджер оправила складки мятой юбки. Пока она проводила этот несложный ритуал, Драко рассматривал ее, отмечая легкую дрожь в движениях гриффиндорки.
Он чувствовал себя, мм, хорошо. Удовлетворенно в большей степени. Его скучающий взгляд медленно бродил по почти сокрытой фигуре девушки в безмолвном ожидании, когда же она наконец разберется со своим галстуком. Малфой лениво потянулся за палочкой, которая лежала позади него на углу парты, и легким взмахом привел одежду Гермионы в более приемлемый вид. Девушка вздрогнула от неожиданности и подняла на него глаза. В этот момент Грейнджер была отчаянно похожа на брошенного в дождь посреди улицы котенка, что было не так уж далеко от правды.
Драко окинул ее прожигающим взглядом, губы гриффиндорки были красные и опухшие от поцелуев.
Стоило признать, что это было хорошо. Даже великолепно.
Малфой хмыкнул и бросил взгляд на проход за спиной девушки.
-Что-то еще?-холодно поинтересовался он.
Грейнджер раскрыла рот, очевидно, желая что-то сказать, но затем, передумав, закрыла его и поджала губы. Ее глаза стали стеклянными, и Драко почувствовал, что начинает раздражаться.
-Кажется, скоро закончится ужин,-прозрачно намекнул он и оторвался от пыльной парты, на которой теперь красовались следы их недавней близости.
Гермиона кивнула, подобрала свою сумку и прижала к своей груди, будто защищаясь, на что Малфой усмехнулся. Это было в крайней степени нелепо, по его мнению, но Грейнджер была вольна вести себя как идиотка.
Он медленно прошел сбоку от нее по направлению к выходу и обернулся уже у самой двери.
-Еще кое-что.
Гриффиндорка подняла на него взгляд, и, кажется, в ее глазах что-то блеснуло.
-Вот,-легким взмахом палочки Малфой с холодной отрешенностью стер налившийся синяк на ее шеи - еще одно маленькое напоминание, - и вышел из кабинета.
Дверь за ним закрылась с легким хлопком, который разнесся по пустому коридору. Драко еще раз поправил галстук и взглянул на наручные часы - он еще успевал на ужин.
По дороге в Большой зал Малфой обдумывал то, что произошло. Очевидно, Грейнджер расплакалась после того, как Драко вышел, но ему было, честно говоря, плевать. Все это повторялось из раза в раз, и слизеринцу уже начинал надоедать этот спектакль. Это было похоже на день сурка: Малфой вылавливает Грейнджер где-то в коридоре, у озера или в Хогсмиде, они трахаются, затем Малфой уходит, а Грейджер начинает рыдать. От такой драмы у Драко раскалывалась голова, и он даже думал, что секс с гриффиндоркой не стоит того. Он ловил первоклассные оргазмы, вколачиваясь в ее извилистое, худое тело, но ее истерики все портили. Порой Драко задумывался, какая темная магия заставляет ее каждый раз ложиться под него, и ответ был, возможно очевиден, но не доступен холодному и расчетливому рассудку слизеринца.
Малфой не верил в любовь. Он не был влюблен и считал это лучшим достижение за всю свою жизнь. Драко знал, что существует потребность, и неплохо справлялся с ее удовлетворением. А еще он знал, что необходимо разделять чувства и секс. К счастью, он был ограничен в первом и довольно хорош во втором.
Многие могли бы подумать, что Гермиона Грейнджер, та самая грязнокровная подружка Поттера, была влюблена в Драко Малфоя - новоиспеченного Пожирателя смерти, но сам Малфой хорошо знал, что это вздор и чушь собачья. Грейнджер нравилось, что Драко время от времени трахает ее - жестко и грубо, намотав ее отвратительные волосы на кулак. Вообще у Грейнджер, по мнению самого Малфоя, было всего два недостатка - волосы и ее стремление быть жертвой. Ей нравилось, что после секса Драко просто уходил, оставив ее одну, и она могла вдоволь нарыдаться и пожалеть себя. Слизеринец испытывал отвращение к таким людям, но это не мешал его члену скользить в ней в бешеном ритме. Даже ее грязная кровь, которая по сути и не была такой, не раздражала так, как ее любовь к самобичеванию.
Драко распахнул двери Большого зала - помещение было полно народу. Поморщившись от шума, блондин медленной походкой прошел к столу Слизерина и занял свое место рядом Теодором Ноттом и Блейзом Забини. Напротив парня сидела Пэнси Паркинсон. Как только Драко сел, она просияла и улыбнулась своей самой - как ей казалось - соблазнительной улыбкой. Скривившись, Малфой отпил из своего бокала. Нога Паркинсон коснулась его бедра под столом.
Через несколько минут Грейнджер проскользнула в Большой зал и присела за свой стол. Поттер приветственно ей кивнул и что-то спросил. Глаза девушки были красными от недавних слез, что невероятно разозлило Малфоя - могла использовать заклинания, чтобы скрыть следы своей бесполезной истерики. Сжав челюсти, Драко попытался успокоиться, но назойливая нога Пэнси продолжала блуждать по его бедру. Грейнджер подняла быстрый взгляд на слизеринский стол, и ее нижняя губа задрожала. Блондин закатил глаза и принялся за еду.
Покончив со своим стейком, Малфой удовлетворенно откинулся назад. Он чувствовал себя сытым и удовлетворенным, а потому настроение его слегка поднялось, и когда Драко встал со своего места, он чувствовал себя лучше, чем полчаса назад, пока Грейнджер отчаянно сдерживала слезы, а Паркинсон чуть ли не дрочила ему под столом.