— Что мне сделать?
— Полагаю, вам нужно приехать.
— Вот черт!
— Как вам угодно.
Джордан завершил разговор. Я сказал:
черт
черт
черт!
Кто-то сказал:
— После перерыва он читает лучше.
Я прорвался к нашему месту, сказал Эшлинг:
— Мне нужно уйти.
— О нет.
— Слушай, давай я тебя подвезу.
— Нет, езжай.
— Ты будешь в порядке?
— Возможно, поговорю с Джеймсом Элроем.
— Это как тебе захочется.
Она печально улыбнулась, сказала:
— Посмотрим.
Когда я уходил, зазвучала «Слаще всего» ирландцев «U2».
Если эта песня не соответствует моменту, то уж я не знаю что.
«У меня ничего не осталось, кроме воспоминаний о тебе».
Подумал: «Господи, и откуда все это взялось?»
Маневрируя по айлингтонским улицам, я просто физически вымотался. Дорога до Холланд-парка заняла у меня два часа.
Приехав, сразу пошел на кухню. Джордан был там, я спросил:
— Как она?
— Доктор дал ей успокоительное, но она не уснула.
— Мне подняться наверх?
— Да, пожалуйста.
Добавить ему было нечего, я пошел. Вверх по ступенькам, как осужденный на казнь. В спальне горела только лампа на ночном столике. Лилиан в кровати, руки лежат поверх одеяла. На запястьях повязки. Специально, чтобы я видел.
Я сказал:
— Лилиан.
— Митч… Митч, это ты, любимый?
— Да.
Она сделала попытку приподняться, но откинулась обратно на подушку, прошептала:
— Прости, Митч, я не хотела доставить тебе неприятности.
Мне захотелось ей врезать, но я сдержался.
— Все в порядке, — сказал, — ты отдыхай.
— Она хорошенькая, Митч, молодая?
— Что?
— Та девушка, с которой ты встречаешься.
— Нет у меня никого… Я с друзьями встречался.
— Обещай мне, Митч, обещай, что ты никогда меня не оставишь.
Мой рассудок завопил: «Какого черта?! Как ты вообще оказался в этой луже?!»
Я сказал:
— Обещаю.
— Возьми меня за руку, любимый.
Я взял. Она глубоко вздохнула, сказала:
— Мне сейчас так спокойно.
Я чувствовал себя так же, как тогда, когда судья объявил: «Три года».
~~~
ОДЕВАТЬСЯ НА ОГРАБЛЕНИЕ нужно удобно. Это не тот случай, когда можно разносить пару новых ботинок. Или надеть брифы, чтобы они натерли тебе яйца.
К Джеффу домой я приехал рано. Двое из старой бригады уже были на месте. Берт и Майк, парни надежные и конкретные. В воздухе плавал густой табачный дым, смешанный с ароматом кофе. Обстановка была нервная. Ребята были профи, но с каждым разом ставки повышались.
Диван был завален оружием. Джефф сообщил:
— У нас новый парень.
Мне это не понравилось, и я сказал:
— Мне это не нравится.
Джефф поднял руку, говорит:
— Мне тоже, но у него репутация хорошего водилы. Выбора у нас нет.
Система у Джеффа была простая. Три машины, одна для ограбления и две замены. С тачками разобрались в выходные. Хороший водитель был жизненно необходим. Джефф спросил:
— Хочешь позавтракать, Митч?
Сковородка скворчала рядом с горой поджаренных гренков.
Существуют две точки зрения на еду перед делом.
1. Обожраться для поддержания энергии.
2. Не есть ничего… держаться на адреналине.
Я придерживался второго подхода, поэтому ответил:
— Хватит кофе.
Подошел к дивану, выбрал девятимиллиметровый, сунул за пояс джинсов. Взял еще помповое ружье.
Эту хрень только с плеча снимешь — сразу все внимание обращают. Надел поношенную армейскую куртку, набил карманы патронами. Попробовал свой кофе, сваренный покрепче, — взбадривает, как удар в челюсть.
Раздался стук в дверь, Джефф осторожно открыл. Повернулся к нам, сказал:
— Новенький.
Вошел панк Что-то в нем было очень знакомое. Одет он был, как Лайэм Галлахер[37] до того, как узнал, что такое золотая кредитная карточка. По щеке до подбородка тянулся глубокий шрам. Я вспомнил.
Это он на вечеринке вышел во двор с Бриони, и она разодрала ему лицо и сунула пистолет в рожу.
Он сказал:
— Я тебя знаю.
Я кивнул. Он ухмыльнулся, добавил:
— Как та сумасшедшая сука, твоя сестра?
Джефф вмешался:
— Эй, потише, давайте все успокоимся.
Я спросил Джеффа:
— Ты за него ручаешься?
— Гарантия.
Все это мне не нравилось, но отказываться уже было слишком поздно. Мы закончили собираться и вышли. Первым этапом был небольшой фургон. Я сел спереди рядом с Джеффом, парни сзади. Панк активно лыбился, но Берт и Майк его игнорировали.