Тауэр оказался предвестником новой эпохи, символом одного из тех периодов радикальных преобразований, которые регулярно случались на протяжении всей истории Лондона. Наступала эпоха норманнского камня. Сегодня мы являемся свидетелями исчезновения оштукатуренных строений периода Регентства и кирпичных домов викторианской эпохи и наблюдаем появление нового архитектурного стиля, в основе которого лежит использование бетона, а саксы оказались свидетелями того, как их скромный маленький город с домами из дерева и соломы уступал место норманнским каменным домам.
Можно себе представить, какие смешанные чувства испытывали лондонцы при виде снующих по строительным лесам рабочих Гундольва. Быть может, они даже сознавали, что на берегах Темзы зарождается новая историческая эпоха.
Я прошел через малые ворота и купил билеты в маленьком домике у ресторана, который стоит на месте исчезнувшей Львиной башни. В течение многих столетий она была одной из самых знаменитых достопримечательностей Лондона, так как здесь, в полукруглой яме, король держал львов и других экзотических зверей.
Генрих III основал зверинец в 1235 году. По прихоти судьбы первыми обитателями зверинца стали три леопарда, подаренных Генриху в знак благорасположения императором Фридрихом II. В том же году Генрих приобрел белого медведя, которого доставили из Норвегии. В государственных архивах упоминается, что медведь получал ежедневное довольствие на сумму в четыре пенса из денег, ассигнованных на личные расходы короля. Кроме того, смотрителю «нашего белого медведя» было приказано достать длинную и крепкую веревку, с помощью которой держать животное на привязи, когда его выпускали половить рыбу в Темзе. Вот уж, должно быть, потешались лондонские мальчишки эпохи Плантагенетов, наблюдая, как «нашего белого медведя» выводят на рыбалку!
В правление Эдуарда III к прежним обитателям зверинца прибавился слон. Считается, что это был первый слон, которого увидели в Англии после того, как страну покинули боевые слоны Клавдия. Сохранился королевский указ, каковым монарх повелевает возвести строение размером сорок на двадцать футов, в котором надлежало разместить «нашего слона». Впоследствии стало традицией держать в Тауэре львов. Один из них звался по имени правящего монарха и, как считалось, умирал от тоски после кончины короля, имя которого носил. Этот пополнявшийся радениями каждого нового правителя зоопарк, несомненно, являлся одной из самых популярных достопримечательностей столицы в эпоху, когда заморские животные были в Англии редкостью. Животные оставались в Тауэре вплоть до 1834 года, когда их перевезли в Риджентс-парк. Тогда же было создано и Зоологическое общество.
Продолжая двигаться в направлении Байвордской башни, я подошел к расположенным под аркой входным воротам, которые ведут в караульное помещение «мясоедов»-бифитеров — охранников Тауэра. В первый и последний раз я называю этим словом лейб-гвардейцев. Им это слово не нравится и даже возмущает. Странно, что Лондон никогда не делал различия между стражниками Тауэра и дворцовой стражей; последних и вправду можно назвать бифитерами, поскольку считается, что «beefeater» восходит к слову «buffetier» и связано с тем, что эти стражники несли службу в королевском буфете (а также расстилали королевскую постель и вообще занимались удовлетворением личных потребностей монарха).
Что касается тауэрских стражников, они никогда не покидали Тауэр. С норманнских времен и до наших дней они остаются привратниками и охранниками крепости и считают себя старейшим в мире охранным подразделением, которое и поныне выполняет обязанности, возложенные на него в момент возникновения. Можно сказать, что по сравнению со стражниками Тауэра швейцарская гвардия папы римского возникла только вчера. Путаница между стражниками Тауэра и лейб-гвардией, созданной Генрихом VII после битвы при Босворте, возникла из-за того, что король включил стражу Тауэра в состав лейб-гвардии и повелел им носить одинаковую форму. Единственное отличие состоит в том, что парадная форма дворцовой стражи предусматривает перевязи, а форма стражи Тауэра этого украшения лишена.