— Увы, моя бедная голова, скоро ты скатишься на грязный эшафот, — сказала она.
Встав на колени, королева в течение двух минут тихо молилась. Поднявшись на ноги, она зажмурилась, а миссис Ли завязала ей глаза носовым платком. Затем Анну подвели к плахе и поставили на колени. Преданные ей женщины всхлипывали в дальнем углу эшафота. Французский палач снял башмаки.
— Господь, прими мою душу! — воскликнула королева.
Француз извлек из соломы свой меч. Неслышно ступая по эшафоту ногами в чулках, он приблизился к жертве, жестом показал одному из подручных, чтобы тот подошел к королеве с противоположной стороны. Она почувствовала это движение и слегка шевельнула головой. В то же мгновение меч поднялся и резко опустился. Француз наклонился и поднял голову Анны. Вопль ужаса пронесся по толпе, ибо смерть пришла столь стремительно, что губы королевы все еще шевелились, произнося слова последней молитвы. Так была выполнена воля короля.
Затем произошло нечто странное. Выяснилось, что никто не позаботился о гробе. Всхлипывающие фрейлины остались наедине с телом своей госпожи. Они долго решали, куда положить тело казненной, но так и не смогли подыскать подходящего укрытия. Наконец какой-то добрый стражник принес из расположенного поблизости арсенала старый ящик для стрел из древесины вяза. Стеная и скорбя, женщины перенесли тело Анны Болейн в церковь Святого Петра-в-веригах, в двух шагах от эшафота.
Так умерла мать королевы Елизаветы, а на следующий день Генрих VIII женился на Джейн Сеймур.
Прикажи Генрих VIII своим многочисленным шпионам заглянуть в личную жизнь юной Екатерины Говард, он бы, возможно, на ней не женился и тогда удалось бы избежать многочисленных невзгод и трагедий, а Тауэр-Грин не пришлось бы вновь становиться сценой ужасающего зрелища. На портрете в Национальной портретной галерее эта молодая женщина выглядит скромно и благочестиво, как монахиня, хотя на самом деле она была веселой и распутной и узнала правду жизни в необычайно раннем возрасте. Ее отец, скупой и скрытный лорд Эдмунд Говард, был одним из обделенных богатством единокровных братьев герцога Норфолка. Дочь графа воспитывалась под присмотром «старой Агнес» — вдовствующей герцогини Норфолкской, скандальной и жадной стервы. Она приходилась мачехой герцогу, жившему в ее доме в Ламбете.
«Старая Агнес» содержала у себя нечто среднее между королевским двором и школой-интернатом. Ее посещали тринадцать девочек из хороших семей, призванные учиться у старой драконессы изысканным манерам и моральным устоям. Эти девочки спали в одной большой комнате и по ночам частенько устраивали пирушки. В архивах сохранилось упоминание о том, как однажды после наступления темноты они стащили из кладовой пироги с голубями.
Иногда в этих пирах принимали участие деревенские юноши или родственники герцогини, также приписанные ко «двору» «старой Агнес» в качестве пажей или камергеров. Екатерина Говард, которой тогда было лет пятнадцать или шестнадцать, привлекла к себе внимание некоего учителя музыки, мистера Мэннока, или Мэнокса, а также мистера Фрэнсиса Дерхэма, который играл на мандолине. Ревнуя Екатерину к Дерхэму, Мэннок написал герцогине записку, в которой советовал ей зайти в общую спальню, после того как стемнеет. Последовав этому совету, герцогиня застала веселую компанию врасплох. В частности, она обнаружила, что Дерхэм и Екатерина Говард «целуются, заключив друг друга в объятия». Старая леди принялась раздавать направо и налево оплеухи, а молодые люди пустились наутек; похоже, в тот момент никто из них особенно не расстроился. Они огорчились лишь спустя несколько лет. Когда о случившемся стало известно лорду Уильяму Говарду, тот только воскликнул: «Вот сумасбродные девки!» Одной из этих сумасбродных девок суждено было стать супругой венценосца.
Когда Генрих впервые увидел Екатерину Говард, ему было под пятьдесят, а ей около девятнадцати. Тучный и злобный, мучимый букетом болезней, король страдал манией величия, поглощал неимоверное количество пищи и злоупотреблял спиртным, да и наружность у него была, говоря откровенно, не слишком привлекательная. Он не мог ходить самостоятельно и передвигался только с помощью приближенных. За те шесть лет, что минули после казни Анны Болейн, Генрих успел превратиться в настоящего домоседа. Он женился на Джейн Сеймур, которая умерла родами принца, принеся королю наследника — будущего Эдуарда VI. Затем он вступил в платонический брак с непривлекательной Анной Клевской, но быстро наскучил ею и развелся, причем назначил Анне пенсию, выдал свидетельство о непорочности и пожаловал титул «королевской сестры».