— Трогать не буду, — заверил Л-гость, почесывая свой крупный красный нос. — Дело простое, хозяйка, кое-что сохранить требуется. Деньгами не обижу.
— Мистер, вы что-то путаете. На хранение мы ничего не берем, не брали, и брать не станем, — на удивление твердо отперлась молоденькая хозяйка.
— Надо взять, — проникновенно призвал Л-гость, развязывая мешок. — Обстоятельства так сложились. На недельку, на две…
Криволап выбрался из мешка первым, принялся озираться.
— Слышь, ты вообще спятил! Щеголь[2] деревенский! — взвизгнула попятившаяся от зверьков хозяйка. — Какого дьявола мне нужны ворованные кобели в доме⁈
— Говорю же, обстоятельства, — сухо напомнил Л-гость. — Приюти пока щенятков. Благое дело. Логос с Бонифацием охотно подтвердят.
— Забирай, да проваливай, дромадер[3] тупой! — рявкнула девчушка тонкоголосо, но решительно.
— Чего-то вовсе не ласково, — ухмыльнулось Лоуд. — На своего глухого кобеля надеешься? Чего он там за дверью встал, пусть выходит.
— Одна я дома, — оскалилась маленькая хозяйка. — Но это не дает тебе, пеньку деревенскому, права наглеть вглухую.
— Да я и не наглею, — примирительно развел руками Л-гость. — Просто выручи. Щеночки хорошие, но куда мне с ними сейчас? Буду уезжать, заберу. Вы тут люди надежные, любую скотинку доверить можно. Не к пескарям[4] же заглянул. Два фунта на прокорм хватит? Если задержусь в городе, еще загляну, денежек подкину. По рукам?
Хозяйка глянула на горсть серебра на руке гостя и пробормотала:
— Черт бы тебя… Как я их оставлю? Ворованные же. Спалюсь мигом. Думаешь, по овсяному складу[5] скучаю?
— Э, мне тебя учить, что ли? Объявление в газету напиши, «найдена пара псов, ухо черное, хвост сизый, на две задние хромает». Ежели приметы чуть-чуть не совпадут, так то дело субъективное. А так мы люди предельно честные. И осторожные. У вас тут, кстати, мирмидонян[б] в округе, что чаячьих погадков у берега. Один на улице торчит, двое на пустыре заседают.
— Врешь, почудилось, — пробормотала хозяйка, глядя на гостя из-под на редкость густых и длинных ресниц.
— Может, и показалось, — согласился гость. — Я в чужие дела не лезу, ни в сердечные, ни в деловые. Но на всякий случай имейте ввиду. Может и к вам интерес. Глухого своего предупреди. Я бы на вашем месте поразмыслил. Может, пора свой бекон спасать, городок менять. Ну, а пока думать будете, собачек кормить не забывайте. Если написают в уголке, можно отругать, но без кровожадности. Денежки вот сюда кладу, — Лоуд ссыпала серебро на прилавок. — Прошу простить, что разбудил — опять же, обстоятельства. Разрешите откланяться.
Лоуд потрепала по башке Кривонога и выскользнула из лавки. Хорошо, что полюбовник хозяйкин не вмешался — а уж как разъяренно сопел за дверью. Если по сапу и запахам судить — весьма крепкий самец.
Налегке Лоуд описала широкую дугу вокруг квартала, заблаговременно приняла правильный облик мистера Бёртона, глотнула из припасенного пузырька, обрызгала себя виски и с интузиазмом заколотила в дверь № 27 по Гринфилд-стрит.
— Наконец-то я дома! Святой Бонифаций свидетель — эти вечеринки крайне утомительное предприятие, чертт бы меня побрал…
…Повозмущались, конечно. У людей так принято — по каждому случаю страшно и глубочайше возмущаться. Ну, разбудили тебя чуть раньше, что такого страшного? Пораньше за работу можешь взяться или лишнюю трубку выкурить. А то всё «спать, спать». Всё подряд в жизни не проспишь…
Вообще-то спать и самой Лоуд хотелось. Все ж суетный денек выдался. Но имелась еще Светлоледя, вся такая мрачная и вопросительная в своем неудобном оборчатом пеньюаре.
— Слушай, может, тебе те вот завязочки ослабить? — предложила Лоуд, наливая себе еще чашечку чуть теплого чая.
— Пей и докладывай, — буркнула главная шпионка.
Всего два бутерброда и уже «докладывай»? Гадский город, и сыр, кстати, тоже не особо…
Охренеть, — сообщила, выслушав, командирша, — и это не ругательство, а точная констатация факта.
Да, еще я там одного Феодора встретила, он тоже эту охренову констату поминал, — вспомнила Лоуд. — Такой странноватый исследователь топоров, что даже…
— Боги с ним, с тем Феодором, — отрезала Светлоледя, ставя свою чашку на подоконник. — Понимаю, ты погуляла-поплавала, проветрилась. Но внезапные щенки, да еще у нас под боком, это вообще ни в какие ворота.
— Зверьки могут послужить для отвлекательности, — указала Лоуд. — И потом от них польза. Дома буду Кривонога на случку возить — пусть собачью кровь улучшает и эту… пупуляцию расширяет. Выгодное и благородное дело.
— Да уж куда благороднее. Сюда-то ты их зачем притащила?
— Знакомство с соседями нам не помешает. Они местные, всякие мелкие хитрости
— С местным ворьем без щеночков куда уместнее знакомиться. Тебя-то они не узнают, но тут и так многолюдно. Полиция эта… А ты теперь только о барбосиках будешь думать, — предсказуемо взялась упрекать Светлоледя.
С чего это только о них? — удивилась Лоуд. — У меня мысли не какие-то краткочеловеческие, а нормальных широких способностей.
— Это да. Несравненного широкого вольномыслия у нас Оно… — бубнила начальница, следя за кольцами дыма, медленно уплывающими за окно.
Лоуд пыхнула трубкой. Вот чего прицепилась? Нет бы, королеву обсудить или славные скачки по дворцу. «Щенки неправильно пристроены», понимаете ли. Вон они, через пустырь, небось, уже прогуляться по-утреннему хотят, канаву оббежать, пометить. Ежели девица не будет их вовремя выводить…
…Светлел пустырь, просыпался город, урчали проносящиеся по улице автоматоны, стучали копыта и скрипели колеса кэбов. Вон кто-то через пустырь тащится — видимо, напрямую к паро-трамваю пронырнуть норовят. Кстати, у трамвайных кондукторов очень интересный значок на форме…
Тут Лоуд узнала одну из фигур, перебирающуюся через канаву и возмутилась:
— Не, ты глянь — опять у нее штаны иные. Дразнит же нарочно! Кстати, а кто это с ней пожаловал?..
Светлоледи рядом не было. В смысле не то что вообще не было — имелась, но уже за окном, на крыше пристройки. Подхватила полы пеньюара, бесшумно спрыгнула в грязь пустыря и рванула к вновь прибывшим. Кроме пеньюара на сиятельной шпионке был накинут камзол мистера Бёртона. Хм, в талии весьма широковат. И когда цапнуть с вешалки успела?
Лоуд с глубочайшим интересом наблюдала как начальница подлетает к прибывшим. Ишь как дамочку подхватила. Оно и понятно: благородна гостья и собою чрезвычайно хороша — и издали очевидно. Да, имелась здравая мысль свести Светлоледю с милашкой-хозяйкой «Редкостей», но то явно глуповатая идея. Как говорится, «чайки разного полета». Тут такая дама заявилась, что… Интересно с какими новостями столь благородная особа пожаловала?
На пустыре кратко переговорили, потом Мариэтта помахала окну рукой.
— Ладно-ладно, Манька, за портковую похвальбу еще ответишь, — шепотом посулила Лоуд, ответно приветствуя проводницу.
Мариэтта двинулась назад, а прекрасные дамы к дому. Катрин несла саквояж и держала подругу за руку. Очень умилительно. Особо если учесть утренний наряд главной шпионки…
Впрочем, через мгновение начальница уже забиралась в окно.
— Не надо мне ваших жалких оправданий и объяснений, — предостерегающе выставила ладонь Лоуд. — Оно не тупое, всё поняло. Комната свободная имеется, полагаю, вполне можем приютить нашу квебекскую родственницу. Она, небось, не несчастный щеночек, отнюдь не ворованная и даже документ имеет.
— Не знаю, — призналась Катрин. Губы начальницы прыгали, щеки горели, а глаза сияли так, что хоть выковыривай те изумруды.
— Не переживай, всё прояснится, — хмыкнула Лоуд. — Но вообще-то, предупреждать нужно. Этакий внезапный визит, без предупреждения. У нашего сквайра сердце прихватит. Да и полноценный завтрак надо бы приготовить…
Сквайра Ивеи внезапная гостья отнюдь не рассердила, скорее наоборот. Лично позвал «квебекцев» вниз, умилился ахам и охам внезапной встречи родственников. Оказалось что и Светлоледя лицедейничать умеет, пусть и без блеска. Всплескивала руками, словно и не она только что по пустырю скакала. Кстати, тапки грязные, в братовой спальне порядком наследила…