Что меняет привычки лондонца? Только время. В 1979 году, вернувшись в Лондон после двадцатилетнего перерыва, я заканчивал ужин гаванской сигарой, предпочитал живое пиво из бочки. В понедельник я читал «Дейли телеграф», во вторник покупал «Индепендент», в среду — «Таймс», в четверг — «Гардиан» и вечерний «Ивнинг стандарт», в пятницу — опять «Таймс», в субботу — «Интернейшнл геральд трибюн» и «Файненшиал таймс». Новости слушал по «Би-би-си»…
Сейчас другие времена — все заменяет Интернет. Из-за диабета не пью… Но кое-какие предпочтения остаются неизменными. Любимое время года — классическое лондонское лето, когда тепло, солнечно и нет жары. Любимое блюдо, которое помогает ощутить Лондон на вкус, — смоукт хэддок. Слыша название этой копченой рыбы, иностранцы не могут поверить, что речь идет о банальной пикше (род трески). Мой любимый завтрак — яйца с жареным беконом. Но у себя дома в Лондоне это блюдо мы не готовим: запах жареного бекона пропитывает все стены. А вот в командировках я заказываю непременно яйца с беконом. Кто из писателей лучше всего выразил душу Лондона? Думаю, непревзойденным остается Джек Лондон. Где лучше всего селиться? Конечно, в Челси и Кенсингтоне. Но тут многое определяют средства, круг интересов и этническая принадлежность. Скажем, магазин «Хэрродс» теперь — собственность Катара, и в этом районе селятся богатые арабы. Состоятельные русские предпочитают Вест-Энд. Я в свое время жил в Ноттинг-хилл, но сейчас перебрался в тихий район, двухэтажный особняк с большим садом.
Как настоящий лондонец, я остаюсь невозмутимым, даже оказавшись на улице единственным, кто одет в твидовый пиджак с цветным платком в нагрудном кармане и в галстуке. Я не имею надежды на подарок — принятие закона, по которому из Лондона все-таки выселят экономических мигрантов с их ларьками, так портящими вид города. Закон должен вернуть муниципалитету жилье в районах, где будут селить работающих лондонцев со скромным достатком на льготных условиях. Настоящий лондонец — это тот, кто приумножает культуру города, это инвестор и благотворитель. К последним отношу себя: в 2011 году я пожертвовал миллион фунтов Оксфордскому университету на создание кафедры планетарной геологии. Кроме того, в моем колледже Christ Church я финансирую должность преподавателя органической химии в размере двухсот пятидесяти тысяч фунтов. Это грант имени доктора Поля Кента, моего учителя по предмету. Инаугурация финансирования состоялась в день девяностолетия доктора Кента…
Во времена Ивана Грозного мои предки княжили в Ростове Великом. Им была дана уникальная привилегия въезжать в город под звон колоколов. Со временем обычай был забыт. А когда один из Лобановых захотел его возродить, царю это не понравилось. Спасаясь от царского недовольства, Лобанов покинул Ростов Великий и уехал во Францию. Я же не исключаю, что в какой-то момент повешу колокола на собственном автомобиле, чтобы въезжать в Оксфорд, где я часто бываю, под их звон. Предполагаю, что англичане спокойно примут эту мою причуду и никуда ни от чьего неблаговоления мне бежать не придется…
Терпимости в этой стране нет предела. Потому в Лондоне удобно чувствуют себя все — монархисты, анархисты, до последнего времени террористы и даже гомосексуалы, которых недолюбливают в современной России. Я вырос в царской Болгарии, где гомосексуалистов не преследовали. Более того, 2 февраля там считалось национальным праздником гомосексуалов. Традицию эту страна унаследовала от пятисотлетнего турецкого ига. Я привык к толерантности по отношению не только к гомосексуальным меньшинствам, но и к евреям и армянам в тогдашней Болгарии. Но я отрицательно отношусь к однополым бракам. Я считаю неразумным разрешать лесбиянкам и гомосексуалистам усыновлять детей.