– Я вернусь, я скоро вернусь. Так скоро, как только смогу. И не вырастай без меня.
– Пожалуйста, папочка, не уезжай, – шептал Алекс. – Пожалуйста, не уезжай.
Он повторял это снова и снова, пока я не сел в машину и не тронулся с места, помахав рукой своему сыну, который становился все меньше и меньше, а потом исчез, когда я свернул за угол. Я как будто чувствовал тепло и дрожь прижимавшегося ко мне тельца. Я и сейчас это чувствую.
Глава 99
Около восьми вечера я сидел одиноко в тускло освещенном баре кафе "Кингфиш" на пересечении Девятнадцатой и Мерсер в Сиэтле. Я сидел, погруженный в мысли о своем младшем сыне и вообще обо всех своих детях, когда дверь открылась и в ресторан вошла Джамилла.
На ней был длинный черный кожаный плащ, темная блузка и черная юбка, и, увидев меня у бара, она радостно улыбнулась, словно обрадовалась мне не меньше, чем я ей. Может быть. Джамилла очень симпатичная, но сама, похоже, этого не знает или по крайней мере так не считает. Я упомянул, что собираюсь в Сиэтл, и Джэм сказала, что прилетит со мной поужинать.
Поначалу идея не показалась мне уж очень заманчивой, однако, едва увидев Джамиллу, я понял, что ошибался, что безумно рад ей, особенно после расставания с Алексом.
– Отлично выглядишь, – прошептала она, прикасаясь к моей щеке, – хотя вид немного усталый. Слишком много работаешь, не жалеешь себя.
– Мне уже лучше, – ответил я. – И ты так хороша, что этого хватит на нас двоих.
– Я хороша? Ну, спасибо. Честно говоря, очень хотелось это услышать.
"Кингфиш" оказался совершенно демократическим ресторанчиком: никаких предварительных заказов и нам довольно быстро нашли уютное местечко за столиком у стены. Мы заказали и выпить, и поесть, но большую часть времени просто держались за руки и разговаривали о жизни. Ее, моей, нашей.
– Ситуация с маленьким Алексом – хуже любой пытки. Не знаю, что и делать. Расставания становятся невыносимыми.
Джамилла нахмурилась и даже рассердилась:
– Она плохо с ним обращается?
– Нет, нет, Кристин – хорошая мать. Убивает то, что я не могу видеть его чаще. Я так его люблю, моего малыша, так скучаю. Мы с ним друзья, Джэм.
– И поэтому ты сбегаешь от него на работу.
Она посмотрела мне в глаза.
– Да, сбегаю. – Я кивнул. – Сбегаю. Но это уже совсем другая история. Послушай, пойдем отсюда.
– Что это у вас на уме, агент Кросс?
– Ничего противозаконного, детектив Хьюз.
– Хм-м. Неужели? Как стыдно.
Глава 100
Слышали выражение "снять комнату"? Так вот, комнату я уже снял. И не где-нибудь, а в "Фэйрмонт-Олимпик", на Ранье-сквер. Нам обоим не терпелось попасть туда как можно скорее. Джамилла даже присвистнула, когда мы вошли в роскошное фойе с высоченным, футов в сорок, украшенным гравюрами потолком. Все здесь буквально потрясало воображение. Часы показывали начало одиннадцатого.
– Итальянский декор эпохи Возрождения, антикварные люстры, пять звезд. Да, умеешь ты пускать пыль в глаза, – с улыбкой заметила Джамилла.
Как всегда, ее энтузиазм перехлестывал через край.
– Иногда можно и постараться.
– На сей раз вышло удачно. – Она торопливо поцеловала меня. – Я так рада, что мы здесь. Нет, счастлива. Мне здесь очень нравится.
Дальше пошло еще лучше. Наша комната находилась на десятом этаже и отвечала всем необходимым требованиям: просторная, шикарная, светлая, с широкой кроватью. Из окна открывался вид на залив Эллиот и остров Бейнбридж, к которому как раз в это время неторопливо скользил паром. Такого даже нарочно не придумаешь, хотя, говоря откровенно, я старался предусмотреть все детали.
Что касается кровати в отеле "Фэйрмонт-Олимпик"... Она была застелена полосатым, золотое с зеленым, покрывалом – их еще, кажется, называют дюветами, хотя я бы затруднился определить, чем одно отличается от другого. Впрочем, его мы даже не сняли, а сразу упали, смеясь, болтая, радуясь тому, что наконец-то оказались вместе, и только теперь в полной мере осознавая, как же соскучились друг по другу.
– Позволь мне о тебе позаботиться, – прошептала Джэм, вытаскивая рубашку из-под ремня моих брюк. – Ну как? Лучше?
– Давай и я сделаю то же самое. Так будет справедливо.
– Согласна.
Я начал расстегивать пуговицы на ее блузке, а она взялась за мои. Мы не спешили. Потому что знали кое-что получше спешки. Главное – процесс, внимание к деталям, к каждой пуговице. Почувствовать ткань, дождаться, пока по коже пробегут мурашки, вслушаться в дыхание, уловить нарастающий трепет тела, его заряд, готовый перекинуться на другого. Ночь сулила столь многое...
– Ты тренировался, – прошептала она, слегка задыхаясь. – У тебя ловко получается.
Я рассмеялся:
– Угу. Тренировался в искусстве ожидания.
– Хочешь продолжить?
– Это великолепно.
– У меня еще много пуговичек.
– Не знаю, смогу ли дотерпеть до конца. Без шуток, Джамилла.
– Посмотрим. Я тоже не шучу.
Покончив с моей рубашкой и ее блузкой, мы сняли их, продолжая целоваться, обниматься, прижиматься, тереться друг о друга. Она надушилась, и я сразу узнал аромат. "Калеш О'Деликейт". Джамилла знала, что мне нравятся эти духи. Я гладил ее плечи и спину, руки, лицо, ее длинные ноги, ступни, потом снова ноги...
– Теплее... теплее...
Джамилла вздохнула и негромко рассмеялась.
Мы соскользнули с кровати и стояли, обнявшись, слегка покачиваясь. Я снял с нее бюстгальтер и взял в руки ее груди.
– Повторяю, я больше не могу.
Терпеть и вправду не было сил. Я опустился перед ней на колени. Я целовал ее. Она была такая сильная, такая уверенная в себе, и мне нравилось стоять перед ней коленопреклоненным. Как перед богиней.
Наконец я поднялся.
– Все в порядке?
– Да. Я твоя рабыня. И сделаю все, что ты пожелаешь.
Я взял ее тут же, не опуская на кровать, и какое-то время мы стояли на месте, пританцовывая. Потом все же легли, и я снова вошел в нее. Я растворился в Джамилле Хьюз. Именно этого мне не хватало. Именно это мне было нужно. Она постанывала и вскрикивала, и это мне тоже нравилось.
– Как я соскучился по тебе. По твоей улыбке, звуку твоего голоса, по всему.
– Я тоже, – призналась она.
А потом, минут через пять или десять, зазвонил телефон на прикроватной тумбочке.
И тогда – в кои-то веки – я поступил правильно: сбросил чертову коробку на пол и накрыл ее подушкой. Если это Волк, пусть перезвонит завтра.
Глава 101
На следующее утро я возвращался в Скалистые горы. Мы с Джамиллой вместе доехали до аэропорта на такси, а там расстались, разлетелись в разные стороны.
– Ты совершаешь большую и непростительную ошибку, – сказала она на прощание. – Полетел бы со мной в Сан-Франциско. Тебе ведь надо как следует отдохнуть.
Я и сам это знал.
Но так, как хочется, никогда не получается. Корки Хэнкок был нашей главной и, может быть, единственной зацепкой, и кольцо наблюдения за ним сжималось. По крайней мере в штате Айдахо уже не осталось такого места, где бы за ним не следили, где бы его не прослушивали. Скрытые камеры были установлены и в доме, и вокруг него, и даже в конюшне. Мобильное наблюдение осуществляли четыре группы; еще четыре находились в запасе. За время моего отсутствия ко всему вышеперечисленному добавилось воздушное наблюдение.
В Айдахо я попал на оперативное совещание с участием более двадцати агентов, занятых в нынешней операции. Совещание проводилось в небольшом кинотеатре в Сан-Вэлли. Вечерами там крутили "21 грамм" с Шоном Пенном и Наоми Уоттс, а дневных сеансов не было.