– Здесь прохладно, не правда ли? – спросила она, ни к кому не обращаясь.
– Немного, – ответил Себастьян, поскольку, похоже, разговор поддерживал только он. – Я давно уже размышляю: сложно, наверное, быть женщиной, со всеми этими вашими легкими, эфемерными нарядами.
Платье у Оливии было бархатное, но с короткими рукавами, и руки у нее покрылись гусиной кожей.
– Да, – ответила она, поскольку больше никто ничего не сказал.
И поняла, что ей совершенно нечего добавить к сказанному, поэтому откашлялась и улыбнулась, сперва Гарри и принцу, которые все так же на нее не смотрели, а потом людям, стоявшим за ними, которые смотрели на нее все до единого, хоть и делали вид, что это не так.
– Вы – один из многочисленных поклонников леди Оливии? – спросил принц Алексей у Гарри.
Оливия повернулась к Гарри, широко открыв глаза. Что вообще можно ответить на подобный вопрос?
– Леди Оливии поклоняется весь Лондон, – негромко ответил Гарри.
– Она одна из наших самых восхитительных дам, – добавил Себастьян.
Оливия подумала, что ей следует ответить на подобный взрыв комплиментов чем–нибудь тихим и скромным, но все это было так странно – так неимоверно нелепо – что сказать ей было нечего.
Они вовсе не говорили о ней. Да, они произносили ее имя и расточали ей похвалы, но все это являлось лишь частью некого непонятного и глупого танца соперничающих самцов.
И она была бы польщена, если бы не чувствовала себя так неловко.
– Кажется, я слышу музыку, – заметил Себастьян. – Похоже, скоро начнутся танцы. У вас в России танцуют?
Принц одарил его холодным взглядом.
– Прошу прощения?
– Ваше высочество, – исправился Себастьян, правда, без всяких признаков раскаяния, – у вас в России танцуют?
– Конечно, – отрезал принц.
– Это принято далеко не во всех культурах, – заметил Себастьян.
Оливия понятия не имела, насколько это правда. И подозревала, что это, скорее всего, полная выдумка.
– Что привело вас в Лондон, ваше высочество? – спросил Гарри, впервые вмешиваясь в разговор. До этого он, конечно, отвечал на вопросы, но не более. Он наблюдал.
Принц бросил на него острый взгляд, но сложно было понять, нашел ли он вопрос неуместным.
– Я приехал в гости к кузену, – ответил он. – Он ваш посол.
– А, – непринужденно ответил Гарри. – Я с ним не знаком.
– Конечно, нет.
Это было явное, прямое оскорбление, но Гарри, казалось, ничуть не смутился.
– Я встречал множество русских, пока служил в армии Его Величества. Ваши крестьяне достойны всяческого уважения.
Принц принял комплимент коротким кивком.
– Мы не смогли бы победить Наполеона, если бы не ваш царь, – продолжил Гарри. – И не ваша земля.
Принц Алексей, наконец, посмотрел ему в глаза.
– Я иногда думаю, что Наполеону, возможно, повезло бы больше, если бы не ранняя зима, – проговорил Гарри. – Это было ужасно.
– Только для слабаков, – ответил принц.
– Сколько французов погибло во время отступления? – Громко поинтересовался Гарри. – Я не помню. – Он повернулся к Себастьяну. – Ты не подскажешь?
– Больше девяноста процентов, – произнесла Оливия, не успев подумать, что ей, возможно, следует промолчать.
Все трое обернулись к ней. Никакой «разной степени удивления» на их лицах не было, все трое окаменели от изумления.
– Мне нравится читать газеты, – просто сказала она. Последовавшее за этим молчание подсказало ей, что этого объяснения недостаточно, и она добавила: – Я уверена, что большую часть деталей опустили, но все равно, это было захватывающее чтение. И очень грустное. – Она обернулась к принцу Алексею и спросила: – Вы там были?
– Нет, – резко ответил он. – Марш был направлен на Москву, а мой дом находится к востоку, в Нижнем. Кроме того, я был слишком молод для службы в армии.
Оливия повернулась к Гарри.
– А Вы тогда уже служили?
Он кивнул, и указал головой на Себастьяна.
– Мы оба как раз тогда добыли себе патенты. Мы находились в Испании, под командованием Веллингтона.
– Я не знала, что вы вместе служили, – заметила Оливия.
– В восемнадцатом гусарском, – гордо ответил Себастьян.
Воцарилась неловкая тишина, поэтому Оливия сказала:
– Как замечательно. – Казалось, это именно тот комментарий, которого они от нее ожидали, а Оливия уже давно обнаружила, что в подобных ситуациях стоит делать именно то, чего от нее ждут.
– Помнится, Наполеон говорил, что гусар, доживший до тридцати – это чудо, – пробормотал принц. Он обернулся к Оливии и продолжил: – У них репутация… как бы это сказать… – Он сделал несколько круговых движений пальцами у себя перед лицом, будто это могло подстегнуть его память. – Безрассудных, – неожиданно произнес он. – Да, именно так.
– Такая жалость, – продолжал он. – Они считаются храбрецами, но чаще всего… – тут он резко провел ладонью по своей шее, – их убивают.
Он посмотрел на Гарри и Себастьяна (в основном на Гарри) и вкрадчиво улыбнулся.
– Вам приходилось убеждаться в правдивости этого заявления, сэр Гарри? – спросил он тихо и недобро.
– Нет, – ответил Гарри.
И больше ничего. Просто «нет».
Взгляд Оливии перебегал от одного мужчины к другому. Никакой другой ответ Гарри – ни протест, ни язвительный комментарий – не смог бы разозлить принца сильнее.
– Я слышу музыку? – спросила она.
Но никто не обратил на нее внимания.
– Сколько вам лет, сэр Гарри? – спросил принц.
– А сколько вам лет?
Оливия нервно сглотнула. Определенно, такие вопросы принцам не задают. Да еще таким тоном. Она попыталась обменяться взглядами с Себастьяном, но тот сам наблюдал за диалогом.
– Вы не ответили на мой вопрос, – угрожающе произнес Алексей, а его телохранитель грозно изменил позу.
– Мне двадцать восемь, – ответил Гарри, а потом, после демонстративно длинной паузы добавил, – ваше высочество.
Губы принца Алексея изогнулись в скупой улыбке.
– Ну что ж, тогда у нас есть еще два года, чтобы сбылось предсказание Наполеона, не так ли?
– Только если вы планируете объявить войну Англии, – беззаботно ответил Гарри. – А то я уволился из кавалерии.
Несколько, показавшихся бесконечными, мгновений мужчины мерили друг друга взглядами, и вдруг принц Алексей расхохотался.
– Вы забавляете меня, сэр Гарри, – однако тон его резко противоречил смыслу слов. – Нам с вами стоит еще как–нибудь попикироваться.
Гарри кивнул, изящно и вполне почтительно.
Принц накрыл своей рукой пальцы Оливии, все еще державшей его под руку.
– Однако это случится позже, – закончил он с победной улыбкой. – После того, как я потанцую с леди Оливией.
С этими словами он развернулся к Гарри и Себу спиной и увел свою спутницу.
***
Двадцать четыре часа спустя Оливия чувствовала себя совершенно вымотанной. Она вернулась с бала у Моттрамов только в четыре утра, но мать не дала ей выспаться, потащив вместо этого на Бонд Стрит на последнюю примерку парадного платья для церемонии представления принцу. Потом утомленного путника тоже не ждал отдых, поскольку пришлось отправляться на эту самую церемонию представления, что Оливии казалось полной бессмыслицей, поскольку она уже провела в компании принца большую часть вчерашнего вечера.
Разве можно «представить» людей, которые уже знают друг друга?
Она с родителями поехала в резиденцию принца Алексея – отведенные ему комнаты в доме посла. Все прошло ужасно пышно, ужасно формально и, честно говоря, ужасно скучно. Ее платье, под которое пришлось надеть корсет, выглядело бы гораздо уместнее в прошлом веке. Оно было жутко неудобное и жаркое – а голые руки при этом отчаянно мерзли.
Похоже, русские не верят в идею отопления домов.
Все это безобразие длилось три часа, ее отцу пришлось выпить огромное количество чистого спирта, и он просто засыпал на ходу. Принц поднес рюмку и ей, но отец, уже успевший разок пригубить из своей, немедленно вырвал ее из рук Оливии.