– Они с Владимиром точно наслаждались чтением.
Гарри кивнул.
– Это означает, что я могу уйти из военного министерства.
– Ты этого хотешь? – спросила Оливия. Она только недавно узнала о его работе и еще не поняла, нравится ли она ему.
– Да, – ответил он. – Думаю, до недавнего времени я даже не понимал, насколько мне этого хочется. Я устал от всех этих секретов. Мне нравится переводить, но если удастся ограничиться готическими новеллами…
– Черными готическими новеллами, – уточнила Оливия.
– Конечно, – согласился Гарри. – Я… о, прошу прощения, к нам присоединился еще один гость.
– Еще один… – Она посмотрела по сторонам и недоуменно заморгала. – А здесь есть кто–то еще?
– Лорд Ридланд, – произнес Гарри и почтительно кивнул на нижнее окно слева от Оливии.
– Отец? – Оливия ошеломленно и несколько испуганно посмотрела вниз.
– Оливия? – Отец высунулся из окна и неестественно изогнулся, чтобы увидеть ее. – Что ты здесь делаешь?
– Я собиралась спросить у тебя то же самое, – призналась она, робостью тона смягчая дерзость фразы.
– Я получил от сэра Гарри записку, сообщавшую о необходимости моего присутствия у данного окна. – Лорд Ридланд снова выпрямился и посмотрел на Гарри. – Что происходит, молодой человек? И почему моя дочь торчит в окне, как какая–то крикливая торговка рыбой?
– Мама здесь? – спросила Оливия.
– Твоя мать тоже здесь?! – взревел лорд Ридланд.
– Нет, я просто спросила, поскольку здесь ты и…
– Лорд Ридланд, – прервал Гарри достаточно громко, чтобы заставить их обоих замолчать. – Я имею честь просить у вас руки вашей дочери.
Оливия задохнулась, потом взвизгнула и подпрыгнула вверх, что оказалось чрезвычайно неудачной идеей.
– Ай! – вскрикнула она, стукнувшись затылком об окно. Она снова высунула голову наружу и со слезами на глазах улыбнулась Гарри. – О, Гарри! – выдохнула она. Он обещал ей подобающее предложение руки и сердца. Вот оно. Ну что может быть восхитительнее?!
– Оливия? – это был отец.
Она, утирая слезы, посмотрела вниз.
– Почему он просит твоей руки через окно?
Оливия оценила вопрос, обдумала возможные ответы и решила, что честность в данном случае лучше всего.
– Я совершенно уверена, что на самом деле тебе вовсе не хочется знать правду, – ответила она.
Ее отец закрыл глаза и помотал головой. Она видела этот жест и раньше. Он означал, что отец не знает, что с ней делать. К счастью, совсем скоро он сможет сбыть ее с рук.
– Я люблю вашу дочь, – сказал Гарри. – И кроме этого, мне все в ней очень нравится.
Оливия приложила руки к сердцу и пискнула. Она понятия не имела, почему: писк просто вырвался из нее, как пузырек чистого счастья. Его слова… да это просто наисовершеннейшее объяснение в любви из всех возможных!
– Она прекрасна, – продолжил Гарри, – так прекрасна, что от ее красоты у меня болят зубы, но я люблю ее не поэтому.
Нет, вот это, про зубную боль и все такое – еще совершеннее.
– Я люблю, что она ежедневно читает газету.
Оливия поглядела на отца. Тот смотрел на Гарри, как на сумасшедшего.
– Я люблю, что она нетерпима к дуракам.
А ведь это правда, подумала Оливия, глупо улыбаясь. Как хорошо он ее знает!
– Я люблю, что она танцует хуже меня.
Улыбка Оливии увяла, но она вынуждена была признать, что и это тоже правда.
– Я люблю, что она добра к детям и большим собакам.
Что?! Она недоверчиво уставилась на него.
– Я просто предполагаю, – признался он. – Ты похожа именно на такого человека.
Она сжала губы, чтобы не рассмеяться.
– Но больше всего, – сказал Гарри, и хотя он смотрел прямо в лицо отцу Оливии, ей казалось, будто он обращается к ней, – Я люблю ее саму. Я боготворю ее. И ни о чем так не мечтаю, как о возможности стать ее мужем и провести рядом с ней остаток моих дней.
Оливия снова посмотрела вниз, на отца. Он все еще в совершенном ошеломлении пялился на Гарри.
– Отец? – неуверенно спросила она.
– Это чрезвычайно необычно, – ответил лорд Ридланд. Но в голосе его не было гнева, только удивление.
– Я готов отдать за нее жизнь, – добавил Гарри.
– Правда? – спросила она, тихим, взволнованным, полным надежды голосом. – О, Гарри, я…
– Помолчи, – прервал он. – Я говорю с твоим отцом.
– Я согласен, – неожиданно произнес лорд Ридланд.
Рот Оливии распахнулся от возмущения и стал похож на букву «О».
– Потому что он велел мне помолчать?!
Лорд Ридланд повернул к ней голову.
– Это несомненный признак здравого смысла.
– Что?
– И здоровая доза чувства самосохранения, – прибавил Гарри.