Она неожиданно почувствовала желание их защитить.
– Не такие уж они и плохие.
– Конечно нет, – согласился он. – Просто совершенно не умеют отличать правду от вымысла.
Уинстон был прав, но речь шла о ее подругах, а он ее раздражал, поэтому Оливия не собиралась с ним соглашаться. Она просто проигнорировала его последнее высказывание и продолжила:
– Я серьезно, Уинстон. Это – секрет.
– Даю слово, – согласился Уинстон с предельно скучающим видом.
– То что будет произнесено в этой комнате…
– Останется в этой комнате, – закончил он. – Оливия…
– Отлично. Энн и Мэри утверждают, что они слышали, будто сэр Гарри убил свою fiancée… Нет, не перебивай! Я тоже в это не верю. Однако я подумала… ну… откуда вообще берутся подобные слухи?
– От Энн Бакстон и Мэри Кадоган, – тут же ответил Уинстон.
– Они никогда не распускают слухов, – возразила Оливия. – Только пересказывают.
– Колоссальная разница.
Оливия думала то же самое, но сейчас было не время и не место соглашаться с братом.
– Мы знаем, что у него взрывной характер, – продолжила она.
– Правда знаем? Откуда?
– Ты что не слышал про Джулиана Прентиса?
– Ах, это? – Уинстон почти закатил глаза.
– Что ты имеешь в виду?
– Да он его едва коснулся. Джулиан так напился, что его могло сбить с ног дуновением ветра.
– Но сэр Гарри его ударил.
Уинстон махнул рукой.
– Допустим.
– Почему?
Он пожал плечами, потом скрестил руки на груди.
– Никто не знает. Или точнее, никто ничего не говорит. Постой, к тебе–то это какое имеет отношение?
– Мне стало любопытно, – призналась она.
Ужасно глупо, но это правда. Да и вряд ли она сегодня придет в большее замешательство.
– Что любопытно?
– Он, – она махнула головой в сторону окна. – Я ведь даже не знала, как он выглядит. Да, да, – уточнила она, предупредив его возможные возражения, – я прекрасно знаю, что его внешний вид не имеет никакого отношения к тому, убил ли он кого–то или нет, но я просто не смогла удержаться. Он ведь живет прямо по соседству.
– И ты боишься, что он проникнет к нам и перережет тебе глотку?
– Уинстон!
– Прости Оливия, – рассмеялся он. – Ты и сама должна признать, что это совершенно нелепо…
– Но это не так, – живо возразила она. – То есть, это было нелепо. Я согласна. Но потом… Я стала за ним наблюдать, и вот что я тебе скажу, Уинстон, в этом мужчине есть что–то подозрительное.
– И ты это обнаружила за последние… –Уинстон нахмурился. – Сколько дней ты за ним шпионишь?
– Пять дней.
– Пять дней? — Аристократически–скучающее выражение мигом слетело с его лица, Уинстон открыл рот от изумления. – Господи, Оливия, тебе что, больше нечем заняться?
Она попыталась скрыть смущение.
– По всей видимости, нет.
– И он тебя не замечал? Все это время?
– Нет, – довольно хладнокровно соврала она. – И я не хочу, чтобы заметил. Именно поэтому я и встала на четвереньки.
Он поглядел в окно. Потом снова на нее. Голова его двигалась медленно, а на лице было написано недоверие.
– Отлично. И что же ты узнала о нашем новом соседе?
Она уселась в кресло у дальней стены, раздумывая, насколько полно ей хочется поделиться с ним своими открытиями.
– Ну… В основном он выглядит вполне обычно.
– Обалдеть.
Она скривилась.
– Так тебе рассказать, или нет? Я не стану ничего говорить, если ты и дальше будешь надо мной смеяться.
Он пригласил ее продолжить откровенно ироничным взмахом руки.
– Он необыкновенно много времени проводит у себя в кабинете.
Уинстон кивнул.
– Безусловный признак кровожадных наклонностей.
– Когда ты сам в последний раз проводил хоть какое–то время в своем кабинете? – рявкнула она в ответ.
– Я понял.
– И еще, – продолжила она с нажимом, –думаю, он часто меняет внешность.
Это привлекло внимание Уинстона.
– Меняет внешность?
– Да. Иногда он носит очки, а иногда нет. И дважды он носил чрезвычайно экстравагантную шляпу. В помещении.
– Поверить не могу, что я все это выслушиваю, – констатировал Уинстон.
– Кто носит шляпу в помещении?
– Ты свихнулась. Это единственное объяснение.
– А еще он носит только черное, – Оливия вспомнила о сделанном Энн на прошлой неделе замечании. – Или синее. Не то чтобы это было подозрительно, – добавила Оливия, поскольку, говоря по совести, если бы не она сама произносила все это, она бы тоже решила, что свихнулась. Все приключение, изложенное вслух, выглядело совершенно бессмысленным.
Оливия вздохнула.