За недолгий срок моего второго замужества мистера Тимати словно подменили. Причем – подменили злые силы.
Прежний Тимати вдоволь наигрался бы на моих нервах, укоряя меня, стыдя и вразумляя. Прежний Тимати не смог бы остаться безразличным к моим бедам. Прежний Тимати вряд ли бы спокойно просидел со мной наедине в кабинете – там, где аж два дивана! – за все три часа беседы так и не поддавшись на мои амурные провокации.
Похудевший, посеревший, чрезмерно строгий мистер Тимати нехотя выслушал всю мою горестную исповедь – всё-всё о несчастном браке. И твердо посоветовал мне нанять другого адвоката. А мотивом для развода выставить: жестокое обращение.
– Но у меня нет синяков! Кто мне поверит?!
– Ну так велите кому-нибудь вас побить!
– Вы издеваетесь, сэр?
– Нисколько, леди!
– Мне нужен иной мотив!
– За измены знать не разводят. Карты, долги и «общий котел семьи» – вещи нормальные. А если вам скучно в супружеской кровати, так уж это – лишь ваша вина, Марта! Присяжные только посмеются. Втайне, разумеется.
Обрадовавшись, что Тимати – наконец-то! – промолвил мое имя и бросил в мой адрес шпильку, я вновь попыталась зацеловать сурового толкователя законов. Но была призвана к порядку, снабжена стаканом холодной воды и силком пересажена с мягкого дивана на жесткий стул.
Засевши за необъятным канцелярским столом, через который друг до друга нам – не дотянуться, адвокат солидно опроверг одну за другой все мои претензии к супругу...
– Не пьет, не бьет, не морит голодом! Даже одну из дому отпускает! – подытожил адвокат без тени насмешки. – Преуспевает. Стал уже Левой Рукой самой королевы. Которая, кстати, тоже охотно играет в карты. Еще неизвестно, кому ваш супруг должен. Может быть, нашей Великой Висторике!
– Он с ума меня сводит! – в сотый раз возопила я. – Мне даже думать о нем – тошно!
– Да, да, я заметил! – кивнул адвокат. – Но это, миледи, в суде – вовсе не повод для развода...
Ближе к ночи ядовитый туман рассеялся. Когда Тимати в очередной раз проверил улицу, воздух оказался ясен и морозен. Чернильное небо подмигивало нам золотыми звездами. Ровный оранжевый свет бесчисленных фонарей украшал столицу иллюзией безопасности.
Тимати остановил для меня первый встречный кэб – и, не оглянувшись, скрылся в недрах своей конторы. А ведь раньше-то сэр Дракс непременно проводил бы меня до места ночевки!..
Меня накрыла тоска: за всё время свиданья Тимати лишь дважды проявил живой интерес – к «цене проклятья» и к птичке-убийце.
«Проклятье за проклятье? Невозможно! – недоверчиво сказал Тимати. – В этом случае, владелец тени – убит зря. А тот Тони был же виновен!»
«Вы зарыли под осину не пепел, а останки! – внес Тимати поправку в мой рассказ. – Огонь в камине не испепелит кости без остатка!»
Я уверяла, что от злодейки остался именно пепел, а не обуглившийся костяк. Твердила, что проклятье за проклятье – и было, и сработало. Но Тимати не верил – потому что уверяла именно я...
Несмотря на то, что я искупалась сразу же, как только попала в свой шестой номер, к рассвету мое лицо и руки обмела жуткая желтая сыпь. Доктор – постоянный служитель отеля – долго ломал голову над причинами воспаления. А когда я сама назвала причину: ядовитый туман, – доктор пришел в ужас. И вымазал меня вонючей пастой «Бякс-Кс», наказав после лечиться ею же до тех пор, пока сыпь окончательно не сгинет. К счастью, меня слегка развеселил докторский совет: «И пейте, леди, только теплое пиво! Ничего иного – до полного выздоровления!»
Сыпь сошла через восемнадцать часов. Я тотчас закончила дружбу с теплым пивом. И, забравши Миффи из дома матери сударя Томаса, вернулась в поместье...
Лорд встретил меня приветливо. С гордостью зачитал вслух за обедом, как его государственная деятельность прославляется в вечерней газете. Провел со мной ночью привычные три минуты.
Мы взаимно делали вид, что никакой злобной записки с обещанием развода я не оставляла. Но, подловив меня близ кухни, Кладдимор прошептал мне в ухо: «Ваша записка вызвала гнев! Он топал ногами. Мне кажется, лорд отомстит!»
Увы мне! Дворецкий оказался прав!
Спустя сутки в мой дом принесли телеграмму от другого дворецкого – от того, который вовсе не белый. Новость меня поразила: леди Глэдис скоропостижно скончалась от кекса, изготовленного в столичной кондитерской «Сто зернышек миндаля».
У меня началась истерика. Без слез, но со страшным звуком.
Я выбежала во двор – глотнуть свежего воздуха. Когда я вернулась в прихожую, лорд топтался подле вешалки.
– Соболезную, моя дорогая! – пробормотал он. – Слишком холодно, чтобы выбегать без пальто! Печень и легкие – их надо беречь всегда!