Дворецкий дал Фелю мудрый совет: не каяться при полиции! Потому что даже случайное подстрекательство к убийству – преступление. А близкое знакомство с веревкой или гильотиной не страшно только призракам.
– Да мне – чихать! – храбро проныл Фель. – Погибну честным парнем!
– В данном случае пофигизм – неуместен! – осадил вампира дворецкий. – У нас в поместье других воспитателей для излишне зубастых щенков больше не наблюдается. На тебя, Фель, вся надежда!
Польщенный, вампир наконец отправился одеваться. И успел убежать в лес, к подопечным, раньше возвращения в особняк моих личных ищеек.
Форменные ищейки в потрепанных куртках вернулись в дом взвинченными до предела.
– Где же вы были целых два часа? – начала я, стараясь с порога прояснить ситуацию. – Как там...
– В этом троллевом дому есть вермут?! – сердито прервал меня седой беспредельщик.
– Вермут зимой не пьют, сэр! – доложил Кладдимор, выглядывая в прихожую из-за портьеры. И, представ пред очами полиции целиком, добавил: – Клюквенный морс как аперитив – куда как полезнее, доблестный сэр!
– Еще меня поучи! – взревел вышелов. – Давай, что есть! Но не морс!
– Леди Марта, нам срочно нужно взбодриться! – бойко пояснил Сэм. – В доме лорда не может не быть хотя бы виски! Уж ублажите, дамочка, нашу блажь!
Тут подоспел и Брамс. Вид сержант имел потерянный, причем потерянный уже давно и бессрочно. Разводя руками, Брамс тускло сообщил шефам: почтарь клянется, что телеграмму в сыск заказал мелкий цыганенок – сунул бумажку с текстом и монетки, да исчез; а вампира нигде нет, как сквозь землю провалился, что, в принципе, вполне-таки в стиле профессиональных упырей; а люди в деревнях талдычат байки о бело-красном чудовище, которое пока что никого больше не порвало...
А потом была долгая мужская пьянка под мясные пироги, от присутствия на которой меня избавил Сэм, добровольно и шустро выложивший мне последние лесные новости.
– Вышелов три раза попал, снайперски! Но всё – сквозь тушу! А она – ничего так: размером в размер медведя! Хотя на морду больше как бы – волчица. Порычала крутым рыком. И смылась за черные стволы. В смысле – деревья. И мы с шефом еще побегали, стволами маша. В смысле – оружия. И я в сугроб провалился. Но шеф, понятно, меня в момент откопал... Сугробы у вас тут, душка, я скажу, не столичные! Моментальный провал – и капец!.. Говоришь, та морда – Лотрифна?.. Вот, зараза!.. Ее счастье, что у шефа серебряных пуль не было!.. Потому как финансы на пушках резко урезаны. И хорошо хоть простые пули халявно дают! Жмотье, а не власти!.. Мы ж не знали, что чудище – из своих. Вот, как шеф бухнет вискаря – я его порадую. А то шеф аж фигурально убился, что добычу не убил. Как его плющило! Не любит шеф мазать! Ну, и я тоже не люблю. Не наш профиль – мазать! Служба обязывает четко бить в яблочко...
Пяти минут сбивчивого рассказа друга-служивого мне хватило, чтобы окончательно успокоиться. Морда чудовища поставила упрямца-вышелова перед простым выбором: или признать, что он – великий зверобой Томми-Мэнски! – впервые в жизни промазал, да еще трижды; или смириться с фактом призрачности натуры убийцы, вопреки официальному запрету на веру в бесплотных. О призраках в полицейском рапорте никто не заикнется. Значит, дело замнут, списавши гибель лорда на обычного дикого зверя, удравшего из моего неболотистого поместья на какие-нибудь чужие вересковые пустоши.
Я намекнула Сэму, что можно бы подстрелить совсем простого волка – и спокойно закрыть дело, как удачно завершенное.
Не знаю, сказал ли Сэм своему шефу, кем было бело-красное чудовище. Но в любом случае, вышелов не стал бы тратить время на розыски призрака, описание которого к солидным бумагам не подошьешь.
Сыск еще дней пять немножечко побесчинствовал в моем поместье. А потом, добыв ворох письменных свидетельств о белом волке и дырявую шкуру, которую пришлось втихаря перекрасить и заляпать кровью, все мои служивые знакомцы отбыли в столицу, оставив меня тет-а-тет с идеей повысить жалованье Арине.
Если ваша прислуга лжет вам в лицо, это не обязательно исключает ее преданность вашему дому. Той зимой в моем поместье имелся всего лишь один цыганенок. А послушаться Вампурик мог только троих: кухарку, вампира и свою няню. Арина хотела обеспечить алиби всем домочадцам. А мелкие хитрости и ловко исполняемая роль дурены-матрены для отвода хозяйкиных глаз – что ж, я и сама так смогла бы, не мне и судить! Если честно, поведение Арины в деле об убийстве меня весьма восхитило.