У моего долготерпения имелись две весомые причины.
Я начала чуточку доверять Фортиссимо. После того, как он жутко разволновался из-за моего исчезновения. Стал бы любой другой кучер нервничать из-за пропавшей пассажирки, забывшей немалые деньги внутри его личного экипажа? Сомневаюсь.
И, кроме того, я хотела увидеть тот дом, в который первый неизвестный послал письмо второму. Вдруг когда-нибудь это бесплатное знание мне пригодится!
Мой железный дед часто повторял: «Любое знание фактов – на пользу хранителю!..»
Итак, жизнь моя в тот июньский день катилась быстро, но не слишком кошмарно.
Я порадовалась, что кое-как, шатко да валко, да с «петельками», но двигаюсь туда, где ждет меня уютный синий домик – домик для отдыха...
И тут, ни к селу ни к городу, а просто – к новой печали, со мной приключились два очередных зла.
Первое зло родилось само: от излишних размышлений. Второе мне подло подкинул коварный игрок – сэр Случай.
Итак, я потряслась – чуточку слабее прежнего, – потряслась в железном колобке дальше, самоутешаясь так: «Мисс Марта! Представь себя в роли Лягушонки-в-коробчонке, к зеленым лапкам которой однажды падет лучший сэр страны Офширно! С кольцом на его, сэровой, ладони! Для Лягушонки! Правда, сэру придется лечь перед ней – плашмя...»
От абстрактного лучшего сэра моя мысль перескочила на конкретного – на Златокаска в белой атласной рубашке с вензелями, вышитыми на ней бледно-сиреневым шелком. У меня в носу едко защипало, но вовсе не от желания чихнуть на прекрасного сэра. А – от лютой досады.
Вся моя семья сплошь состояла из простых упрямцев, твердо стоявших на почве рационализма. А я не особо отличалась от своих родных.
«Нужна ты ему, Марта, как ночная лужа вервольфа в саду психушки! Он упертый холостяк, леди!» – так однажды сказал мне вампир Фель. И был прав.
Я совсем не разбиралась в любовных загадках, хотя и читала о них кое-какие романы. И потому, обнаружив проблему, я, фигурально выражаясь, резво попрыгала на ростке моей любви. Забила тот росточек в почву здравого смысла.
И охотно поверила: с великолепным Златокаском – покончено! Всё! Сэр Роджер Форс для меня: Болтун-в-Парламенте, просто зануда – и ничего более!
Мысли мои тотчас переметнулись – безответственно, как либералы, – на тему «Тони и Зайка – бедняжки».
Меня, правду сказать, больше тревожила судьба Тони, чем – Зайки.
Бомбистка, без видимых – мне – причин, произвела на меня впечатление девчонки, способной выкрутиться из любой ситуации. А вот характер парня меня пугал: лопуха-болтуна запросто поймает любой враг!
Мне представилось: в недалеком будущем тайная – или не очень – полиция сцапает Тони-лопуха. Сыщики ведь недаром свой хлеб-то с тмином едят!
Парня станут нещадно бить, требуя назвать имена сообщников. А Тони, хоть и болтлив от природы, наверняка будет героически молчать. И мучиться... А потом его вздернут на виселице – молодого, уже не красивого, несчастного...
Я не знала, почему ребята влезли в политику. Возможно, они тоже сбежали из какого-то ужасного приюта. Возможно, они повидали в Офширно вещи и пострашнее, чем Кров Умалишенных. Или те ребята, быть может, просто – воинствующие идеалисты?..
Так или иначе, добром их игра не кончится. Такие игры обычно кончаются смертью игроков. Даже, если игроки – настоящие герои...
«Почему все Тони – герои?» – всплыла у меня в голове чья-то чужая мысль.
Мне пришлось напрячь память, чтобы установить автора. Кажется, фраза – из какого-то романа Голсуорси. Там в главных ролях – две юные англичанки.
Одну, очень храбрую, любил Тони. А вторая, обычная, любила поэта, принявшего ислам. У Тони любовь, кажется, удалась. А вот поэт сбежал от любимой на Восток. Имя брошенной девушки звучало колокольчиком: Динни! Такое звонкое имя – не забывается! Бедный поэт!
Динни потеряла любимого – довольно молодого мужчину. И вышла замуж за стареющего буржуя. Точно!
Из-за этого мне и не нравился тот роман. Хотя престарелый сэр стал весьма достойной заменой поэту. И – очень богатой заменой...
В то время, как я мусолила грустные мысли, Фортиссимо сделал нужную петельку – и, на сей раз предупредив меня, скрылся в подъезде, рядом с которым кучер сперва привязал Белянку.
Первое зло приключилось: внутри меня восстала мощная волна нежелания жить в мире, где мне – в самом лучшем случае! – светит брак со старым мешком с деньгами. В моей душе забурлило негодование – из-за психушки, из-за парада, из-за тех ребят-убийц, которых, несомненно, убьет этот жалкий серый мир!