– Если бы я пожелал вас обесчестить – я бы давно так и сделал, – сообщил маркиз, поплотнее прижав меня к себе. – Миффи – нырвольф, а не блюститель нравов. А я – не леший и не русалка. Вашей собаке нетрудно меня любить. Боюсь, мисс Марта, наша Миффи попросту отвернулась бы, примись я вас развращать!..
Миффи чихнула позади нас.
– Я не поеду в Москрофф! – уперлась я. – Точнее, не поеду, пока вы на мне не женитесь. Потом – пожалуйста, куда велите – туда и поеду!
– Согласен! – бросил маркиз.
Я заглянула в его глаза. Темные, непроницаемые. Каряя тьма. Ничего не понять!
– Но это же рушит все ваши планы конспирации! – удивилась я.
Маркиз хмыкнул. Ни малейшего огорчения, ни малейшей досады!
«Он с самого начала знал, что я не поеду! – подумалось мне. – Он блефовал, зазывая меня ехать с ним через всю страну! Но – зачем?..»
– Мы составим брачный договор. Мне нужны гарантии. Какова будет моя доля имущества? – невесело продолжила я. – И...
– Непременно составим! Я даже укажу, сколько и чего вам останется в случае вдовства, мисс Марта! – весело воскликнул маркиз. – Вам ведь не терпится стать вдовой, дорогая девочка? Не так ли?
Я вырвалась из его рук. Я обиделась. Не на шутку!
Всему есть предел! Даже моей гнусной корыстности, в конце-то концов!
– Как вы могли, сэр грязнуля, заявить мне, чистой леди, будто я могу желать смерти молодому красивому человеку?! – визгливо закричала я. – Как ваш язык повернулся озвучить такую гадкую мысль, бестактный подлый маркиз?!
Подлец охотно извинился. Через пару минут мы помирились.
– А еще я прошу разгромить Кров, освободить всех пациентов и наказать всех злодеев! – нагло потребовала я. – А еще я прошу объясниться мне в любви – по-настоящему, не ради брака! От души!
– Последние два условия – невыполнимы, – мягко произнес маркиз. – Я не в силах изменить ситуацию с Кровом. Если я и захочу, то не смогу. Это черная политическая история, а я не силен в политике... А что до любви... Разве вы меня любите, дорогая девочка? Нет. И потому не нужно терзать мое бедное сердце и вытягивать признания, которые не сделают вас ни на фунт богаче...
Итак, три условия были приняты маркизом. А два довеска к просьбам – отклонены.
Я сделала прямой логический вывод: маркиз всё-таки сильно влюблен в меня, хотя и не хочет лишний раз озвучивать этот факт, видимо, прискорбный для знатного жениха.
XXIX. Склеп нашей трагедии
XXIX. Склеп нашей трагедии
Мартовская оттепель снабдила дороги грязевой кашей. Шаткая карета то и дело залипала в склизких овражках. Слуги маркиза, ехавшие позади нас в крепкой телеге, то и дело спрыгивали в бурую размазню – и выручали наше хлипкое горе-злосчастье.
Поместье Рашорш-Фонтьер не смогло похвастаться мощеными мостовыми, хотя и находилось всего лишь в двух часах неспешной езды от крепкодорожного Лондвисса.
Настырный порывистый ветер стряхивал пористый снег с голых, иссиня-черных ветвей. Мы проехали сквозь лес, затем сквозь парк...
Впереди нашей кареты трусил на сивке пригожий паж. Конек восторженно ржал, а наездник лихо трубил в рожок. Как будто бы мы загоняли дичь, а не тряслись потихонечку по ухабам!
Миффи не выдержала первой – и грозно залаяла из окошка, намекая, чтобы трубач и ржач уматывали куда подальше со своим бессмысленным шумом!
Для верности я умоляюще-выразительно повздыхала в сторону маркиза.
Тот сидел напротив нас с Миффи – и внимательно читал свежую газету. Но на мои вздохи отреагировал незамедлительно. Высунулся в окно и проорал: «Эй! Колен, дружок! У барышень – нервы! Скачи вперед, чтоб мы тебя тут не слышали!..»
Посеребренные ажурные ворота ждали нас, раскинув в стороны двери-решетки, напоминавшие крылья гигантских сказочных птиц.
Двор был вымощен красным кирпичом. Особняк не тянул на звание дворца.
Двухэтажный округлый дом, покрытый светло-серебряной краской и пришлепнутый крышей-конусом из какого-то грязно-серого металла, – дом моего маркиза полнился предпраздничной суматохой. Дворецкий, служанки, лакеи, кухарки, конюхи – все наперебой старались угодить хозяину.
Пятиметровые окна с белыми перекрестиями, над которыми – стеклянные арочки, разделенные внутри перекладинами, на манер раскрытого веера. Прозрачные арочные двери – по широкому входу с каждой стороны здания. Деревянные узкие лестницы внутри особняка. Никаких тупиков, все коридоры соединены непрерывной лентой дорожек. Сквозные проходы – повсюду. Мраморные статуи голых дев – на каждом повороте. Ореховые двери с золотыми ручками. Десятки комнат с сотнями картин парадов и амуров...