А вот и наши с Миффи покои – три светлые комнаты, битком набитые каминами, статуэтками, портретами предков моего маркиза. Сплошь – позолота и пышность.
Жених пояснил: «Самые уютные комнаты... Покои моей матери...» Теплый баритон прозвучал уныло.
Четыре горничные замучили и меня, и Миффи. Девицы тормошили нас так бесцеремонно, как какая-нибудь трехлетняя проказница – беззащитных куклят, угодивших ей в руки.
Нас с Миффи выстирали, отжали, высушили, причесали, нарядили. И подсадили поближе к маркизу, за лакированный стол без скатерти. Ужинать.
– Скатерти кончились, мистер Марио? – спросила я.
– Новая мода, мисс Марта! – ответил жених.
Миффи прилежно уплетала бифштексы...
Я и маркиз тоже подзаправились...
Он налил мне красного сладкого вина – треть маленького бокала. А сам выпил, пройдоха, огромную чашу – размером с голову совы!
– Где мой вампир? – спросила я.
– Слово чести! Его привезут через два дня. Подвал уже почищен и проветрен, – отозвался маркиз.
– Опоздание! Мы же венчаемся – завтра?
– Слово чести! Я потратил двести сорок фунтов. Вампира доставят целым.
– Я верю. Благодарю!
– Взаимно. В смысле: спасибо!
И мы разошлись в разные опочивальни – спать...
Настал брачный день. Двадцать четыре свидетеля прикатили в шести каретах.
Леди в алом и сэры в черном построились парами. И важно двинулись в родовую церковь маркиза.
Миффи оставили на пороге церкви. Собака недовольно пыхтела. И с тревогой заглядывала внутрь.
Леди-гостьи наперебой внушали мне, что я – счастливица. Сэры-гости рокотали в уши маркизу, что он – счастливец.
Священник щедро одаривал меня и маркиза благословениями. Церковные ароматы и песнопения пробудили во мне горячее желание: стать маркизу достойной супругой!
Пир длился до сотых звезд. Половина гостей заночевала в нашем особняке.
Всё могло бы быть сказочным, если бы... Всё могло бы быть сказочным, если бы...
Губы маркиза морщились улыбками, язык произносил любезности, манеры блистали безупречностью. Но темные карие глаза пугали меня – они высматривали вдали что-то недостижимое...
– Очнитесь, мистер Марио! – ласково попросила я, отбирая у маркиза чашу с вином. – Никто вас не принуждал. Вы сами на мне женились. Люди смотрят!
Маркиз встрепенулся. Принялся целовать мои ручки.
Принялся заверять и обнадеживать публику:
– Господа, господа! Спектакль моей жизни – удался! Лучшая сцена – не за горами!
Леди смущенно заохали, джентльмены слегка зароптали.
– Южная кровь кипит во мне, господа! Приношу свои извинения северянкам! Пожалуй, мне лучше молча догрызть свинью!
И он догрыз. И сдал кость Миффи. И взял меня за руку. И поцеловал при всех...
И в церкви, и за пиршеством маркиз целовал меня так, как целуют покойниц – едва касаясь губами. И только перед уходом из-за стола мой законный муж удосужился одарить меня более-менее живым поцелуем...
Танцев мы не устраивали. Настаивать я не стала – меня грызла совесть.
Кто устал, тот лег спать в моем новом доме. Или уехал прочь. Кто пожелал продолжать банкет, тот остался в главной гостиной – доедать свинью и другие жертвы людского обжорства. Под романтически-нежные звуки скрипки наемного гения...
Маркиз ввел меня в свою спальную. Провел мимо алькова. Отодвинул ширму. Отворил запасную дверь. И, волоча меня за собой, как большую ватную куклу, протопал по ленте дорожек до моей личной спальной.
Когда мы вошли, Миффи радостно взвизгнула. Мол, наконец-то, вы пришли, хозяева!
– Собака нас обогнала! Странно! – отметил маркиз. – Миффи, где твоя кость?
Миффи отмахнулась от вопроса правой передней пинеткой. Вид у нырвольфа стал смущенный.
Я опустилась на ложе. Принялась теребить парчовый подол подвенечного платья.
Маркиз встал передо мною, как герой перед камнем на распутье – в задумчивой растерянности.
Моему мужу очень шел брачный вишневый наряд с золотой оторочкой – камзол и штаны прадеда маркиза.
Платье прабабки маркиза было мне велико. Накануне его ушили – не срезав лишнюю ткань, а загнув внутрь, чтобы выпустить обратно, если следующая невеста рода окажется толще меня. Атлас, бархат, парча, тафта – белое, золотое, серебряное, голубое, – та нетленная свадебная одежда вызывала мое недоумение: каким образом ее обессмертили?!