– И что, неужто она поверила? – изумилась Бесли. – При твоей-то дикарской роже – и санитар?!
– Ну да! Поверила! – В голосе Феля прозвенела убежденность. – А ты откуда знаешь, что я попался?
– Имею уши! – насмешливо отозвалась Бесли.
– Ну и прослушала бы тогда сама весь мой треп! – заявил вампир. – А то пересказывать еще потом всякую ерунду!
– Делать мне больше нечего, как только болтовню дурачка и дуры подслушивать! – Голос Бесли гудел презрением. – Коротко скажи! Она точно решила, что ты – санитар?
– Клыками клянусь! – твердо произнес Фель.
– И точно больна? – с нажимом вопросила тетка.
– Клянусь клыками! – недовольно подтвердил вампир.
– Ладно, дурень! Спи тогда! – разрешила Бесли.
– А зайку? Зайку дай!
– Зайку никто не заработал!
– Так я ж с голоду сдохну!
– Ладно! На, подавись!..
Через несколько секунд где-то в отдалении хлопнула дверь.
Я напряженно вслушивалась в вампирское почмокивание, но размышляла вовсе не о несчастной судьбе бедной зайки. Я взвешивала все «за» и «против», припоминая каждую фразу из только что подслушанного диалога.
– Фе-е-ель! – наконец протянула я очень тихо и очень нежно. – Это Ма-а-арта. Можно я войду?
Вампир выругался такой длинной уродливой фразой, от которой нормальная леди скончалась бы на месте в страшных муках. И хотя я не скончалась, но и меня здорово покоробил набор самых грязных слов.
– В сточной канаве такое отловил? – спросила я, делая шажок вперед.
– Иди отсюдова, дурочка! – зашипел Фель. – Она же тебе через пять минут завтрак понесет!
– Что так рано-то? – удивилась я. – Может, я еще сплю.
– Короче, времени нет! – рявкнул Фель зловещим шепотом прямо мне в нос. – Всё я о тебе понял, Марта! Сам – почти такой же. Давай, вали к себе!
– Но я должна знать, почему они тебя подослали? – заныла я, хотя и так уже это знала.
– Почему-почему?! Потому что у нас тут – преступный сговор. Рука руку моет, – сдавленно прошелестел Фель. – Верней сказать: рука зубки кормит!.. Слышь, ты! Мчи-ка живо к себе! И старайся быть нездоровой!.. Идиотизм, конечно. Но мне тебя чего-то вот стало жалко. Чем-то ты на мою невесту ужасно похожа. Тоже вот... Добрая и беззащитная она была...
– Спасибо, Фель! – выдохнула я горячо. – Ты – славный парень, хотя и вампиришь зайцев!
– Не только их, – мрачно и честно проворчал он. – Всё! Мотай отсюда скорее!
Я повернулась кругом, положила левую руку на ту стену, которую прежде изучала моя правая рука – и помчалась обратно, в свою четвертую палату.
Едва я успела прикрыть дверь, сунуть смятое полотенце под матрас и поднять с пола одеяло – понятия не имею, почему оно валялось на полу! – как в замке заскрежетал ключ.
Я стянула с себя платье и отбросила его на стул. И плюхнулась на постель.
Бесли внесла поднос, уставленный плошками с овсянкой, гренками и сливочным маслом.
– Доброе утро, уважаемая! – меланхолично промямлила я. – Приношу свои извинения: я запамятовала, как вас зовут...
VI. Белая леди
VI. Белая леди
Жалость вампира и порожденная ею ложь обеспечили мне отсрочку казни, а Фелю – дальнейшее подгнивание клыков. Ведь лживо клялся-то мой вампир именно своими родными зубками...
Совершенно не понимаю, чем сэру Генри Баскервилю (в русском фильме) не угодила овсянка. Конечно, у себя дома я предпочитала ее – на молоке и с сахаром. Но и сваренная просто на воде с солью овсянка не внушала мне отвращения.
Поколебавшись: стоит ли изобразить отсутствие аппетита? – я решила, что симулировать недомогание можно и менее трудными способами. И потому доела свой завтрак до самой последней крошки. И даже, боюсь, лишка переела масла. (Андрюшка часто высмеивал нас с Сосом за страстную любовь к сливочному маслу и молоку – шуточно обзывал «мол-масловками».)
Бесли заявилась через четверть часа – забрала поднос...
Я улеглась на кровать, уставилась в потолок: чист и бел – как новая жизнь с нового листа!
Итак, мне стало ясно: вампир служит в психушке дегустатором крови.
«Сколько отпил? Каплю? Две?» – ведь именно так выразилась Бесли.
Следовательно, доктор не способен сам установить качество крови. Злодей-не-профессионал – уже неплохо! Шансы обвести его вокруг пальца возрастают.
Кроме того, на мой рассветный вопрос: «Когда придет милый доктор?» – Бесли пробурчала: «И не подумает. Доктор вечно торчит у себя. Я отведу тебя к нему, дорогуша, когда он тебя закажет!»