К вечеру жених принес мне любезный ответ с согласием: «Мы с супругом безмерно рады удостоиться чести навестить возлюбленную нами маркизу в знаменитом особняке почтенной леди...»
Через пару дней был дан званый обед в мою честь.
Вертлявую Миффи заперли в спальной, в утешение всучив нырвольфу огромную говяжью лопатку.
В надраенной до блеска парадной столовой уселись – перед фарфоровыми и хрустальными красотами, – уселись желанные гости. И не гости, разумеется, тоже.
После пятой перемены блюд, пригубив красное вино и сославшись на мигрень, леди Глэдис удалилась из столовой. Как я потом узнала, хозяйка дома отправилась с Миффи в ближайший сквер, подышать апрелем.
Все оставшиеся мирно допили чай...
Щуплая миссис Мандер принялась баюкать своего переевшего, подвыпившего банкрота, развалившегося на диване.
Мой адвокат подсел к ним. И негромно загудел сомнительные любезности, налаживая задушевные отношения. Чтобы позже было бы легче использовать супругов-банкротов в нашу пользу.
А я, оставшись за столом с главными причинами моей уголовной беды, принялась прощупывать эти самые причины на предмет их уязвимости.
«Ибо неуязвимых нет; есть лишь те, кого пока что уязвить некому, моя прекрасная леди! Это вам лучший адвокат страны говорит!..»
– Как жаль, сэр Рокшиш, что я не имела чести познакомиться с вами раньше! – с фальшивым огорчением лепетала я. – Не могу даже предположить, почему мой любимый покойный супруг – такой добрый, такой честный, такой отзывчивый; да хранят небеса его душу! – почему он не упоминал о вас, о столь достойном, превосходно воспитанном джентльмене!..
Превосходно воспитанный джентльмен порозовел и смутился.
– Мистер Антуан и сам не ведает причин размолвки с нашим дорогим маркизом... – уныло протянула невеста сэра Рокшиша. – Не так ли, мистер Антуан?..
Тот невнятно угукнул...
Я старательно скрывала неприязнь. Та влюбленная парочка мне совсем не нравилась.
Верьте мне, леди и сэры, я никогда не воображала, что вижу людей насквозь! Я всегда воздерживалась от полного погружения в упертое самомнение всезнайства. Ведь то, что весьма полезно адвокатам и сыщикам, не всегда достойно нормальной светской девушки!
Так или иначе, я изо всех сил старалась разглядеть в опасной для меня паре какие-нибудь утешительные достоинства. Тщетно!
Мистер Антуан Рокшиш и мисс Бистурия Фортисс могли бы похвастаться природной красотою, если бы не странности, ее сопровождавшие.
Сэр Рокшиш внешне сильно походил на моего нового жениха.
Однако же глаза, лицо и манеры моего адвоката были преисполнены решительности, мужества, иронии. Прямо сказать: постоянно выражали насмешливый ум, бодрость и уверенность в себе.
А сэр Рокшиш был весь какой-то вялый, невыразительный, унылый. Его голубые глаза полнились безразличием ко всему на свете и покорностью судьбе. Его нежирное тело двигалось неуклюже, грузно. Создавалось неприятное впечатление, что мистер Рокшиш – не настоящий человек, а лишь миловидная восковая фигура, полуоживленная магом-халтурщиком. Даже разговаривал восковой Антуан весьма нелепо: давясь каждым третьим слогом, приглушая звонкие согласные, обрывая речь на полуслове.
Мисс Фортисс имела особую утонченность и изысканность черт лица, аристократическую бледность и узкокостность; плюс пышные золотые волосы. Но, мне казалось, томный голос гостьи дрожал нотками еле-еле скрываемой лжи, сдержанной досады. Моя интуиция вопила: «Тревога, Марта! Это сущая ведьма! Тревога!..»
Мне никак не удавалось уяснить: почему мысленно я так уверенно маркирую гостью – ведьмой?!
Во время долгой светской беседы я обратила внимание, что, каким-то волшебством, наблюдаю леди Фортисс лишь в профиль, только справа. Когда я перемещалась по столовой, гостья поворачивала ко мне правую часть белого лица – будто луна, скрывая свою, образно говоря, черную половину.
Гостья нелепо косила в мою сторону карим настороженным глазом.
Когда же я, на краткий миг, улавливала взором всё лицо гостьи, глаза той оказывались закрытыми!..
Я попросила Лину принести кофе с сигарами. Для мужчин.
Миссис Мандер осталась с джентльменами. Она новомодно закурила наравне с ними.
А я повела по дому моей покровительницы мою врагиню. Внутри меня уже звенела уверенность: «Да, Антуан – безволен и глуп! А Бистурия – лжива и корыстна! Она –опасна! Бистурия – моя врагиня!»
Мисс Фортисс притворно восторгалась уютом особняка. Показав ей несколько лучших комнат и выслушав похвалы их убранству, я – внезапно для гостьи, – резко обернулась, чтобы взглядом поймать живой портрет моей врагини. В фас.