– О, небеса! Это же – Ладья Мечты, леди Марта! – восхищенно отозвался мой жених, впервые за время прогулки обративши внимание на небо. – Алерси-Сирлеа – звезда нечаянных грез. Я тоже впервые вижу ее – вживую. Ведь Алерси является редко. Иногда – раз в столетие, иногда – немного раньше...
Я затаила дыхание. Раздувшаяся луна, видимо, приманивала к себе волшебную звезду. Ладья Мечты излучала яркий лиловый свет и скользила по небу в десять раз быстрее, чем плыли тучи.
Ладья обогнула луну сверху, слева – и, заплывши под ту, остановилась!
– Так не бывает!.. – в замешательстве выдохнула я.
Близ меня завыл оборотень. Я задрожала – и от неожиданной силы звука, и от внезапно-холодного порыва ветра.
– Слышь, ты, Вампурик! Ну-кося, заткнись, чудик! Не то все лодки в небе распугаешь! – насмешливо-хрипло приказал Фель черному щеночку, лишь вчера привезенному к нам сэром Драксом. – Ладья Мечты! Ишь, франтишка нашлась! Не кругло, не крепко! Не звездуля, короче! Бред сивой кобылы! Или – розовой!
Фель и малыш Вампурик, имя которому дал, разумеется, наш деловой вампир, продолжили веселую возню на влажной лесной траве...
Бумажная волокита последних трех недель прошла – поистине! – ужасно бумажно и удручающе волокитно. Я не успевала оттирать чернила с рук! Мне приходилось часами скрипеть пером, выводя на добротной бумаге длинные, заумные фразы. Адвокат – с явно садистским наслаждением! – устраивал мне бесконечные диктанты. Впрочем, без мистера Тимати я бы вовек не написала заявления так, как надо. Чтобы добиться от бюрократов разрешения на постройку частного вольера и на содержание в нем вервольфов, мне пришлось настрочить целую флотилию фраз официальной чуши.
Адвокат часто возил меня в Лондвисс: то во Дворец Правосудия, то в Центр Опеки Оборотней, то в Строительный Клуб, то в юридическую контору «Кочел, Дракс и Коллинз». Я всюду бубнила нелепые, заумные слова, загодя старательно втиснутые женихом в мою память. Делала реверансы надутым господам в белых париках. И книксены – тем, кто без париков. И ужасно уставала от сопротивления чиновников.
Мистер Кочел – семейный юрист, скучный старикан, весьма ответственный тип, – следил прежде за делами маркиза и достался мне от того как бы по наследству. Этот честный юрист при каждой встрече со мною неустанно пыхтел: «Миледи! Призовите на помощь здравый смысл! Бросьте свою затею! Частное лицо не осилит содержание оборотней! Кроме того, закон в этом деле – против вас!»
К счастью, мой адвокат нашел какую-то лазейку в законодательстве. И еще – какой-то туманный прецедент по делу «Содержание вервольфа Э. Ф. Обломского в семье господ Обломских, его братьев», случившийся лет сорок назад в Москроффе. Тогда виновные в сокрытии оборотня были полностью оправданы судом ввиду особых обстоятельств дела.
Главная загвоздка (в плане спасения Тратора из Крова) была в том, что вампиры и вервольфы в глазах закона – не одинаковы в своих гражданский правах.
Вампиризм – заболевание. Просто заражение тела, которое – в теории – может сподвигнуть гражданина Офширно на совершение злодеяний. Однако, психически крепкие вампиры способны контролировать свое поведение и не приносить никакого вреда обществу. (Зайки-жертвы – не в счет. Ведь и простые люди их любят. Кушать.) Не пойманный на пролитии человеческой крови гражданин-вампир более-менее защищен презумпцией невиновности. Как и все обычные граждане страны.
Насильственное удерживание Феля в дурдоме было незаконным. В бумагах Крова вампир числился служителем. И – по официальной версии – никого там никогда не кровососил. То, что маркиз купил Феля, – тоже было незаконным актом. Потому что нельзя (по закону) купить того, кто – свободен.
Но Фель твердо знал: в случае дачи показаний в суде – надо врать, что он, вампир с незамаранной репутацией, добровольно работал в Крове охранником, получал жалованье зайцами, и беспрепятственно покинул психушку, когда пожелал перейти на службу к маркизу. Скажи Фель в суде правду, его бы обвинили в сумасшествии – и посадили бы в Кров уже по закону, как безумца-лжеца.
В моем поместье Фель числился ночным сторожем. Историю своего сидения на цепи вампир умело использовал, чтобы усмирять дворецкого: «Заткнись, Кладдимор! «Грязь, грязь!» Сам приберись в подвале! Не то подам в суд за пулянье в мою невинную тушку!»
Вы-то, леди и сэры, знаете о невинности Феля много больше, чем Кладдимор!