Эйлиш понимала, что должна обсудить это с Тони, но не сомневалась: он захочет, чтобы она продолжила работать на них. Будет трудно объяснить ему, что она уже приняла предложение.
– Приступайте, как только сможете, – сказал мистер Дакессян. – Если хотите, Лусинэ введет вас в курс дела.
– Я предпочла бы начинать каждый день в десять и заканчивать в три, как Лусинэ, – сказала Эйлиш. – Еще я хочу четыре недели отпуска, из них две за свой счет.
Мистер Дакессян присвистнул в притворном удивлении и назвал сумму, которую платил дочери.
– Думаю, вы запросите больше.
– Поговорим о повышении спустя три месяца.
Объявив, что принимает ее условия, мистер Дакессян заметил, что ему нужно отлучиться, смыть масло и смазку, и тогда они ударят по рукам.
3
Эйлиш еще раз вымыла пол, убедилась, что на нем не осталось жира от рагу. Затем занялась домашними делами. Почувствовав, что Тони следит за ней, уселась за стол с Розеллой.
– Ты бы сходила к врачу, – сказала Розелла. – Твоя рука онемела, а тебя саму словно заморозили. Будь ты за рулем, все могло бы закончиться плохо.
– Мне уже лучше, – ответила Эйлиш, но дочь явно не убедила.
Она рано легла и размышляла в кровати при включенной лампе. Войдя в спальню, Тони мягко улыбнулся, на цыпочках, словно она уже спала, обогнул жену. Затем лег и сразу выключил прикроватную лампу. Эйлиш последовала его примеру.
Она ждала, предоставляя ему возможность заговорить первому, сказать что угодно, что-нибудь про работу или про то, что видел по телевизору. Тони лег на спину, затем отвернулся, снова перевернулся на спину. Должно быть, знал, что она не спит. Она услышала, как он прокашлялся. В темноте Эйлиш могла позволить молчанию длиться столько, сколько сочтет нужным. Могла вообще не нарушать его, заснуть с ним рядом, заставив Тони терзаться еще день, гадая, знает ли она и как отреагирует, когда узнает. Но ее беспокоило, что он действительно уснет, а она останется лежать, проговаривая про себя то, что должна сказать. Ей придется заговорить первой.
– Я хочу услышать от тебя одно, – сказала она, кладя руку ему на плечо.
Тони не шевельнулся.
– Тот мужчина, который приходил, он не шутил? Он в самом деле собирается оставить ребенка у нас на пороге или просто хотел показать тебе, как он зол?
Тони молчал.
– Если это пустая угроза, скажи мне сейчас.
Не услышав ответа, Эйлиш вздохнула.
– Ты должен… – начала она.
– Он не шутил, – прошептал Тони. – Никаких сомнений. Он любит верховодить, любит сотрясать воздух. Он совсем ее запугал.
– Я не желаю про нее слышать.
– Можешь не сомневаться, он сделает, что обещал.
– Оставит ребенка у нас на пороге?
– Именно это он и задумал. Все последние недели я искал случая тебе рассказать.
– Что-то я не заметила.
– Знаю.
– Ты позволил ему сказать все за тебя.
– Знаю, знаю.
Некоторое время они молча лежали в темноте.
– Мне нужно спросить тебя еще кое о чем, – наконец решилась Эйлиш, – отвечай четко и, пожалуйста, не лги мне. У тебя был кто-нибудь еще?
Тони включил прикроватную лампу.
– Больше никого. Нет и не было.
– Ты должен сказать мне сейчас, если у тебя…
– Никого. Я же сказал. Клянусь. Никого и никогда.
– Только это.
– Только это, – вздохнул Тони.
После того как тот мужчина рассказал ей о ребенке, Эйлиш каждый день рвалась на работу, только бы не сидеть дома. Если в мастерской были срочные дела, она охотно задерживалась, лишь бы не возвращаться туда, где Тони вел себя так, словно ничего не произошло. Даже разговоры за ужином вернулись в привычное русло. Всякий раз, когда она пыталась заговорить с мужем о том, что им делать, если тот человек осуществит свою угрозу, она чувствовала яростное сопротивление Тони. А поскольку Розелла и Ларри понятия не имели, что происходит, Эйлиш приходилось нести это бремя в одиночку. В конце концов, тот мужчина приходил к ней. Она видела его лицо, слышала его голос. Никто не представляет, что она испытала. И не было никого, с кем Эйлиш могла бы поделиться своей бедой.
Тони начал ложиться рано. Когда она присоединялась к нему, он притворялся спящим. Иногда она долго лежала в темноте, зная, что Тони тоже не спит.
Однажды вечером она застала Тони на кухне. Когда она вошла, он потупил глаза и буркнул, что устал.
– Я еще не все тебе сказала, – начала Эйлиш.
Тони медленно кивнул, словно давно этого ждал.
– Ни при каких обстоятельствах я не собираюсь заботиться о твоем ребенке. Это твое дело, не мое.
– Может быть, ты от этого не в восторге, – мягко заметил он, – но ты все еще моя жена.