– Ты ходила бы в плавание на корабле… – Джеймс вилкой очертил в воздухе треугольник паруса. – На корабле, доверху груженном оружием и скобяным товаром. Пассаты погнали бы твой парусник на юг, до самой Африки…
Полли слушала с восторженной улыбкой. Но потом растерянно моргнула:
– Что такое скобяной товар?
– Кандалы и цепи, кастрюли, ножи, – объяснил Джеймс. – В Африке можно продать все это и оружие и купить рабов. Ты посадишь их в трюм и поплывешь в Вест-Индию, а там продашь и купишь сахар, а уж сахар доставишь домой, в Англию. Трехсторонняя торговля – так это называется. Осмелюсь предположить: Бингли, по всей вероятности, родом из Ливерпуля или Ланкастера, раз уж говорят, что они с севера.
– Я не знала, что сахар достался им такой ценой, – заявила Полли, пододвигая свой стул поближе к столу.
– Какой ценой?
– Что его меняли на людей.
– Да. – Джеймс протер вилку и слегка пожал плечами. – Так и есть.
– А вы, я смотрю, много про все это знаете, – вмешалась Сара.
Он обернулся к ней и снова пожал плечами:
– Я читал книгу.
– Правда?
– Да, правда. А что в этом такого?
– Да так, что-то непохоже.
– Почему же непохоже?
– Просто, глядя на вас, не подумаешь.
– Что? Что я умею читать?
– Ну…
Полли показалось, будто по комнате пронесся порыв холодного ветра, хотя она и не могла понять, в чем тут дело: ведь только что, мгновение назад, все так хорошо ладили. И вдруг эта перепалка между Джеймсом и Сарой – их вопросы-ответы воланом летали туда-сюда. Полли только успевала переводить глаза с одного на другую. Миссис Хилл, чинившая платье, внезапно замерла, занеся иглу над прохудившейся тканью. Полли заметила, как она переглянулась с мистером Хиллом и как тот приподнял в ответ щетинистые брови.
– Получается, вы только что назвали меня невеждой.
– Нет, но…
– Но вам просто не приходило в голову, что я, возможно, читаю больше, чем, скажем, да хоть, к примеру, вы?
– Я читаю все время! Правда же, миссис Хилл?
Экономка глубокомысленно кивнула.
– Мистер Б. позволяет мне брать его книги и газеты, а мисс Элизабет всегда дает романы, которые заказывает в платной библиотеке[4].
– Да, конечно. Романы мисс Элизабет. Уверен, они очень интересны.
Сара поджала губы, сузила глаза и, помолчав, повернулась к миссис Хилл.
– А у них там в Незерфилде служит негр, вы знали? – объявила она торжествующе. – Я с ним сегодня разговаривала.
Джеймс на миг замер, но тут же опустил голову и продолжал драить вилки.
– Что ж, – заметила миссис Хилл, – я полагаю, что миссис Николс сейчас не откажется от любой помощи.
– И ведь представить только! – Полли не терпелось вернуться к предыдущей теме. – Это какая же прелесть и какие деньжищи, и всё от сахара. Мне думается, стены у них зелененькие, словно мята, а колонны, должно быть, витые, как леденцы. А полы все из полированной сливочной помадки, а на диванах-то подушки сплошь марципановые!
– Увы, но колонны самые обычные, из местного камня. – Сара подняла шитье, подхватив иглой петлю. – О подушках ничего сказать не могу. Но марципан, по-моему, будет липнуть, если подтает от камина.
Полли кивнула и, мечтательно улыбнувшись, проглотила слюну.
Глава 7
«Если бы мне довелось увидеть одну из моих дочерей счастливой хозяйкой Незерфилда, – сказала своему мужу миссис Беннет, – и так же удачно выдать замуж остальных – мне бы тогда нечего было больше желать»
– Ваше платье, мисс.
Элизабет обернулась, губы ее приоткрылись в очаровательной улыбке. И платье было чудесное – такое, что, глядя на него, невольно улыбнешься. Тончайший зеленовато-голубой муслин великолепно оттенял цвет лица юной леди. Сара бережно внесла его в комнату и уложила на кровать Джейн и Элизабет, точно барышню без чувств.
Джейн, уже облаченная в вечерний туалет, предусмотрительно держалась на расстоянии от огня, чтобы не загорелся нежный муслин, и даже не присаживалась, опасаясь помять ткань. Ее волосы были тщательно расчесаны, завиты и уложены, по спокойному лицу никто не смог бы догадаться, что творится у нее на душе. У Джейн имелось одно непререкаемое достоинство: на нее можно было положиться. Уж она-то не посадит пятна на свой наряд, не станет ворчать, распекать прислугу или капризничать, требуя к себе особого внимания. Самообладание и независимость Джейн были как бальзам для взвинченных нервов Сары. Такая милая, некапризная, истинное утешение – прямо как пудинг из топленого молока: что может быть лучше под конец утомительного дня?