Сара шикнула и махнула на нее рукой, продолжая присматриваться к тропинке. К возмущенному ворчанию Полли она привыкла давным-давно, а тут, на дороге, что-то новое: мужчина с котомкой за плечами и мелодией на губах. После того как леди и барышни вдоволь натешатся покупками, он наверняка спустится в кухню и перед ними тоже выложит товар, только попроще и подешевле. Ах, а ей и нарядиться-то не во что! О суконном платье даже думать нечего, оно теперь выглядит еще хуже, чем вот это, что на ней теперь, – противного цвета желчи. А зато… сказки и баллады в бумажных обложках, ленты и пуговицы, а может, оловянные браслетки, от которых через две недели на руке появится зеленая полоска, – о, сколько же радости нес торговец-шотландец в их глухомань, в этот богом забытый угол!
Тропа вела за дом, там уж никого нельзя было ни рассмотреть, ни услышать, так что Сара расправила на веревке сорочку, вытянула из корзины следующую и повесила ее небрежно и наспех.
– Пошевеливайся, Полли, кто за тебя будет работать?
Но Полли вдруг бросилась вприпрыжку через весь выгон и, прильнув к забору, завела разговор с лошадьми, что вольно паслись на соседнем поле. Сара наблюдала, как девчонка шарит в кармане фартука и, выудив яблочки-паданки, протягивает им, бормочет, гладит конские морды. Потом Полли забралась на забор и уселась, болтая ногами, исподлобья щурясь на солнце. Совсем забылась девчонка, подумала Сара, будто ей фея что-то на ушко нашептывает.
Сжалившись над Полли – целый день стирки вымотает кого угодно, а такого несмышленыша, непривычного к тяжкому труду, и подавно, – Сара закончила работу в одиночку и не прикрикнула на девочку, а предоставила ей лентяйничать. Пусть делает что хочет: хоть бросает ветки в ручей, хоть собирает буковые орешки.
Когда Сара уносила с выгона последнюю пустую бельевую корзину, уже смеркалось, а ведь во дворе так до сих пор и не было убрано. Девушка окатила плиты мутной мыльной водой в надежде, что щелок справится с делом и отъест грязь.
Миссис Хилл в дни стирки тоже приходилось нелегко. Целый день она одна откликалась на зов всех колокольчиков: Беннеты не снисходили к тому обстоятельству, что служанки заняты бельем, и поблажек экономке не давали.
Когда Сара покончила наконец с приборкой в прачечной – ладони у нее горели, спина ныла, а руки не гнулись от усталости, – миссис Хилл хлопотала, накрывая ужин для слуг. С грохотом водрузив на стол блюдо со свиным студнем, она с вызовом глянула на Сару, словно желая сказать: «И прошу без возражений! А вы на что рассчитывали? Вот себя и вините». Розовато-серые кусочки мяса в желе всегда появлялись на столе, когда было недосуг заниматься стряпней. Один их вид вызывал у Сары отвращение.
Неуверенно, бочком вошел мистер Хилл. Во дворе за его спиной Сара краем глаза заметила работника из соседнего хозяйства – тот трубно высморкался в платок и помахал рукой, прощаясь. Мистер Хилл в ответ только кивнул и захлопнул дверь. Он обтер руки о штанины, языком ощупывая больной зуб. Миссис Хилл начала резать хлеб, отчего студень на столе мелко затрясся.
Сара юркнула в кладовую; прихватив разом банку горчицы, глиняный горшочек с маринованными грецкими орехами, черный масляный соус и хрен, она вернулась на кухню и выставила приправы на стол рядом с солью и маслом. К замерзшим, покрасневшим от холода рукам постепенно возвращалась чувствительность, и они мучительно горели и ныли. Сара, пытаясь унять боль, почесывала ладони и терла их одна о другую. Миссис Хилл, посмотрев на нее, нахмурилась и покачала головой. Сара подсунула руки под себя, что принесло некоторое облегчение; миссис Хилл права, если тереть, будет только хуже, но ведь мочи нет как чешется.
Со двора ворвалась Полли в облаке свежего воздуха, розовощекая, с невинным видом, точно все это время честно трудилась в поте лица. Она подсела к столу, схватила было нож и вилку, но тут же бросила их на стол, когда мистер Хилл опустил кислый взгляд на свои сложенные вместе кулаки. Сара и миссис Хилл тоже сложили ладони и бормотали вслед за ним благодарственную молитву. Потом некоторое время были слышны только стук и звяканье столовых приборов. Студень трепетал под ножом миссис Хилл.
– А он теперь наверху, миссис? – поинтересовалась Сара.
Миссис Хилл и глаз на нее не подняла:
– Мм?
– Шотландец. Он все еще наверху, у барышень? Кажется, пора бы ему уже спуститься к нам.
Миссис Хилл недовольно нахмурилась, плюхнула основательный ломоть студня на мужнину тарелку, другой на тарелку Сары.
– Что?
– Она выдумала, будто видела шотландца, – встряла Полли.