Это Аристарх понял из того, что после разговора с Мусой два джигита неотступно следовали за ним везде, куда бы он ни шел. Чтобы не обидеть прапорщика, он не стал отказываться от их услуг и терпеливо сносил их постоянное присутствие.
Еще засветло офицеры повторно выверили весь маршрут движения на ящике с песком, но теперь уже вместе со своими унтер-офицерами. Когда вопрос зашел о переправе, вахмистр Стронский сделал шаг вперед.
– Ваше благородие, – смущенно сказал он, – мы тут в ваше отсутствие осмотрели местность вокруг крепости и в полуверсте отсюда в камышах нашли довольно-таки большую лодку. Я думаю, человек двадцать за раз вместит посудина, ежели не боле.
– Вот да вахмистр, вот да молодец! – обрадовался Аристарх. – Теперь мы за час с переправой управимся. А как ты думаешь, откуда там лодка?
– Дык, ваше благородие, неприятельская, кабыть. Рыбной чешуи не видно, да и старой шинелишкой устлана. Явно австрийский патруль на этот берег переправлялся. По следам видно, что из пяти человек.
– Ибрагим, а вы где на австрийцев наткнулись? – спросил Муса старшего всадника, отправленного за трофеями.
– В двух верстах отсюда, ваше благородие, они в лощинке, под дубом, как раз обедали. Вы же знаете, у них все по распорядку. Но мы не стали ждать, пока они все съедят, быстро взяли их в ножи так, что мундиры почти не пострадали. Только офицер чуть было не сбежал, пришлось его форму немного подпортить. Но вы не беспокойтесь, ваше благородие, офицерская одежда уже высохла, можно надевать.
– Скорее всего, это те самые австрийцы, которые прибыли на лодке, – вслух размышлял Аристарх, – но это не факт. Чтобы не было никаких неожиданностей, вахмистр, выставьте возле лодки засаду. Человек пять, я думаю, будет достаточно.
– Слушаюсь, ваше благородие, – откликнулся Стронский и с отделением гусар направился в пешем порядке к лощине, заросшей камышом.
– Я думаю, что самое лучшее время для переправы – полночь. Теперь нам надо обдумать порядок переправы. Первыми выдвигаются ваши джигиты и дюжина гусар во главе со мной. Коней переправлять по воде. Вьюки с них надо снять, чтобы легче было. По прибытии на берег, переодеваемся в австрийскую форму и в ожидании остальных занимаем круговую оборону. Ночи достаточно темные и туманные, это нам на руку. После переправы всего отряда лодку необходимо уничтожить, чтобы враг больше ею не воспользовался. Вопросы?
– Ваше благородие, – обратился к штаб-ротмистру вахмистр Загородин, – а если прорыв не удастся и нам придется возвращаться?
– Только вперед, чего бы это нам ни стоило! – воскликнул Аристарх. – Назад пути нет, – уверенно добавил он. – Сверим часы: на моих девятнадцать часов с четвертью. В 23.30 в установленном порядке выдвигаемся к причалу, в 00.00 лодка начинает движение, в 00.30 выходим на берег, в 01.30 заканчиваем переправу всего отряда и по лощине выдвигаемся по направлению к селению Шупарка в таком порядке: я в офицерской форме впереди, за мной переодетые гусары и кавказцы, за ними, на расстоянии 50 саженей, Муса со своими джигитами, за ними два отделения во главе с вахмистром Стронским, в арьергарде вахмистр Зарубин со своими людьми. Со всеми предосторожностями проходим пять верст, на это я отвожу не более часа, дальше переходим в лесной массив, который тянется до самой линии фронта. Первый пост выставлен австрийцами в двух верстах от позиций, второй, в версте. Противник, обычно держит там не более отделения во главе с унтер-офицером, как правило, половина из них отдыхает. Я подхожу, как можно ближе к посту и завожу разговор с нарядом, в это время мои охотники бесшумно расправляются с часовыми. Выдвигаемся дальше и таким же образом ликвидируем второй пост. Не позже 03.30 мы должны выйти ко второй линии окопов противника. Если на нашем пути попадется вражеский часовой, обезоруживаем и берем в плен. Сложнее будет со второй линией окопов, там находится не менее полуроты, а на флангах установлены пулеметы. Если нам удастся бесшумно снять или взять в плен часовых и пулеметчиков то, считайте, что дело сделано. Останется только проделать в проволочном заборе проходы и броском выдвинуться к нашим окопам, до которых не более ста саженей. Если, к счастью, нам удастся избежать шума, то постарайтесь преодолеть соблазн расправиться со спящими солдатами и офицерами врага. По себе знаю, соблазн этот велик!
– Вах-вах, зачем так говоришь, брат? – обиженно воскликнул Муса, поняв, что последние слова больше относятся к его джигитам, чем к дисциплинированным гусарам. – Как ты сказал, так и будет! – твердо заявил он и дико сверкнул своими черными как уголья глазами…