Однако на втором рисунке были самолеты, незнакомые, остроклювые, похожие на хищных птиц. Звено – впереди один, два сзади, на головном – еле различимый символ. Легкий контур облаков – и маленький крестик у машины, что слева.
Эксперт Шапталь поставила на нужной странице своей записной книжки вопросительный знак. Рисунок показала знакомому летчику, тот вздернул бровями:
– Никогда не видел, но… Такие не полетят. Геометрия странная… И… Он же моторы забыл нарисовать! Может быть, планеры?
«Может быть, планеры» тоже в альбоме. Мод пересмотрела рисунки, перечитала письмо. Версии выстраивались в стройный шумный ряд. Наследники могли отказаться – или запросить несусветную сумму, наследство моряка уже в Париже, по почте отправили…
Но в письме причина не названа! Шеф словно намекает.
«Больше доверия, мадемуазель Шапталь! И себе самой и, если это возможно, мне».
Мод закрыла папку, положила на место, спрятала блокнот в сумочку. Сонно звякнули потревоженные ключи, но кровь в висках не отозвалась, сердце билось спокойно и ровно.
Доверять вам, шеф? Разве что в День святого Глянгляна. Или когда у кур зубы вырастут![17]
Пометку на карте оставила как есть, а в шумный строй версий впихнула еще одну, хоть и не слишком вероятную. Что могло случиться за неполную неделю между утверждением маршрута и письмецом в изящном конверте?
У шефа – неизвестно. В славном городе Париже много чего, но все не в тему. В мире? Газеты сообщают о массовых арестах в большевистской Москве, о волнениях в румынской Трансильвании… А у нее самой? Мод занималась лишь выставкой, все прочие дела завершены или отложены. Новые знакомства? Усатый Жорж Бонис, анархист-гитарист и…
…Ростислав Колчак.
На заднем сиденье завозились, ойкнули, вздохнули тяжко.
– Уже приехали?
Над спинкой сиденья воздвиглось нечто сонное, с изрядно помятой прической. Мотнуло головой.
– А-а-а… Нет еще?
Сидящий за рулем Жорж Бонис лишь усмехнулся в усы. Мод, прикрывшись ладонью от яркого полуденного солнца, поглядела вперед, на забитое машинами шоссе.
– Выехали. Кто-то из нас, кажется, изучал маршрут?
Арман Кампо уснул почти сразу после старта, удобно пристроившись на мягком кожаном сиденье. Девушка даже успела позавидовать. Крепкие нервы у красавчика – или в самом деле наработался за ночь. Не руками, понятно.
– Маршрут? – Черноволосый сонно моргнул. – Э-э-э-э… Шоссе 50, первая остановка в Шартре, там обед. Кстати, не очень советовал бы, ни одного приличного ресторана.
Упал на сиденье, принялся тереть ладонями глаза.
– Из Парижа долго выбирались, – разомкнул уста Бонис. – Габариты у нас нестандартные, а улицы забиты. Говорил же, на рассвете надо было выезжать.
Предложение, в целом здравое, не поддержала сама Мод. Если на рассвете, значит, просыпаться придется среди ночи. Предложила стартовать в девять, но черноволосый запротестовал, заявив, что ранние подъемы вредны для нервной системы… Усач лишь пожал широкими плечами. Его дело – баранку крутить.
Сзади все затихло, и девушка решила, что красавчик Арман опять отдался Морфею. Ошиблась. Встрепанная голова возникла вновь.
– Мод, а можно в Шартре я на почту зайду?
Девушка если и удивилась, то не слишком.
– Можно. Если хочешь, могу сама телеграмму составить. «Проезжая город Шартр, моя душа полна только тобой. Точка».
Голова исчезла, но через несколько секунд сзади послышалось неуверенное:
– Мод! Помнишь, я говорил тебе насчет изменений в маршруте? Ма-а-а-аленьких, совсем малюсеньких…
Эксперт Шапталь негромко зарычала.
– Но, понимаешь, меня будут искать. Это важно!
негромко пропел Жорж Бонис, не отрывая взгляда от дороги. Сзади послышался тяжелый вздох.
– Если бы! Меня искать будут… мужчины.
– О-ля-ля-ля! – «Вспышка» дрогнула и слегка вильнула. Мод же еле заметно пожала плечами. Собственно говоря, почему бы и нет? Промолчала, зато не стерпел усач:
– А эти мужчины, Арман, молодые, старые? Сильно пристают?
Не дождавшись ответа, добавил решительно:
– Только уговор: я в этом не участвую.