Илюк сказал:
— Я так решил: если Хеведусь не догадалась о твоём прибытии, если она при встрече не узнает тебя, я тут же поворачиваю обратно! Тут
— Не горюй, Илюк, не горюй! Не вешай хобота! Хеведусь ждёт меня! Ждёт! Каждый день обо мне лишь и думает! Пойдём быстрее! — Острый Зуб засунул все оставшиеся орехи за щеку и в один миг очутился на спине Илюка.
Острый Зуб радовался от всего сердца! А радость вдохновляет. И он тут же сочинил песню:
Это я так думаю. А Хеведусь думает так:
Конечно, только так она думает. Она же сообразительная. Значит, я — лучший друг Хеведусь! Ур-ра-а!
ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ,
в которой сразу у троих наступает день рождения
Вот они и вышли к Волге… Спокойна Волга, что дремлет она. Но и в этой дрёме катит и катит она свои воды в великий Каспий.
Волга напоминает Илюку другую реку — Ганг. И слонёнку кажется, что шёл он, шёл и снова пришёл к родным берегам. Но перед ними — Чебоксары. Вон на том берегу! Они дошли, а Илюк вдруг задумался.
— Вы что, заснули? — сказал нетерпеливо Острый Зуб. — Там Чебоксары, там Хеведусь, а они, слон и Волга, на ходу спят! Вставайте, просыпайтесь! Посмотрите на меня: вот я — свежий, бодрый, жизнерадостный! Ну, поплыли!
— Держись, Острый Зуб! — крикнул Илюк. Раздался шумный всплеск. И опять наступила тишина. Вверх по реке поднимался пароход. Из рубки донёсся удивлённый возглас:
— Капитан, справа по курсу — слон!
— Какие слоны на Волге? У рулевого не в порядке со зрением! Сменить рулевого!
Прошло немного времени, и уже другой голос:
— Капитан, перед нами суслик! Он моется, чистится, смотрит на своё отражение в воде — и при этом мчится со скоростью катера!
— Суслики не умеют плавать! Сменить рулевого!
Но видно, одна и та же болезнь поразила всех рулевых. Опять послышалось:
— Капитан, прямо по курсу — слон и суслик!
— Сменить…
На пароходе стало тихо. Потом:
— Стоп, машина! Задний ход!
Илюк переплыл на другую сторону.
По белым ступеням поднялись они на высокий берег.
Наконец-то!
Спокойным, неторопливым шагом слон и суслик вступили в столицу Чувашии город Чебоксары.
Взошло солнце. Зажглись на улицах багряные и жёлтые деревья. Осень коснулась их и одарила каждый листик своим узором и светом.
Навстречу шли двое. Впереди семенил маленький толстяк в шляпе и с большим портфелем. Следом вышагивал длинный худой человек в почтальонской фуражке, с планшеткой в руке и толстой книгой под мышкой.
— Смотрите! — обрадовался толстяк. — Это же слон!
— Какой слон? — не согласился длинный. — Я вам дам полезный совет. Если вдруг вам померещится слон, крепко зажмурьте глаза и скажите: «Не видел, не слышал, не знаю, не верю!» Вот так! — Он крепко зажмурился и скучным голосом затвердил: — Не видел, не слышал, не знаю, не верю! — потом открыл глаза.
Слон был на месте.
— Ладно, слонов у нас нет, — закричал первый и хлопнул шляпой оземь, — но суслики-то есть! Смотрите, на слоне верхом сидит суслик!
— Нет слонов — нет и сусликов. Не видел, не слышал, не знаю, не верю!
Первые автобусы шли по утреннему городу. Шли не спеша, ещё толком не проснувшись. Но, поравнявшись с Илюком, они вздрагивали и резко тормозили. Скрип и скрежет стоял по всей улице. Пассажиры вскакивали с мест и выпрыгивали на улицу.
— Слон! Слон!
— Суслик! Суслик!
— Разве к нам приехал зверинец?
— Разве к нам приехал цирк?
Человек в почтальонской фуражке вынул карандаш из-за уха и поднял его остриём вверх.
— Какие легкомысленные люди! Я, как почтальон, со всей ответственностью заявляю: во всей Чувашии нет ни одного слона. — Он раскрыл толстую книгу. — Вот здесь адреса всех учреждений в Чебоксарах. И здесь нет никакого слона! Вероятно, это просто фокус.