На минуту воцарилась тишина.
– Никак нет, унтер, – наконец, кто-то ответил. – Тихо, как в могиле.
И только сейчас колонна стала замедляться, заметив, что у них потери. Из последнего грузовика выпрыгнули две фигуры, которые пробежали часть расстояния между своим и подбитым транспортом, после чего остановились.
– Эй, что у вас там? Почему стоите в сугробе? – крикнул один из них.
– А ты сам взгляни! Жарко нам стало, вот и решили охладиться! – был ему ответ от одного из солдат с повреждённой мной машины.
– Нас господин лейтенант послал узнать. Ему так и передать?
– Вот же засранец этот Баскер, – тихо произнёс солдат, затем крикнул. – Колесо у нас лопнуло, потому и с дороги стащило!
На то, чтобы понять, что по ним не стреляют и поломка обычная, не связанная с диверсией, у немцев ушло пять минут. Или тупенькие нам попались, или трусоватые. Потискав винтовки и повалявшись за сугробами, солдаты взялись вытаскивать машину из снежного плена. Последний грузовик на задней скорости вернулся назад, заехал со стороны кузова и выдернул своего пострадавшего собрата. Увидев повреждения, водитель и те, кого он вёз, разразились проклятьями в адрес всех, до кого дотянулась их фантазия. Ругали Россию, проклинали войну, прошлись по снегу и морозу, досталось и водителю с неким гауптманом, который отправил их в ночь. Эту бурю эмоций вызвало не только поврежденное колесо, но и пробитый чем-то в сугробе радиатор. Ругань была остановлена лейтенантом, старшим колонны, которым мигом навёл порядок. Он оставил с повреждённой машиной один грузовик, после чего поредевшая автоколонна укатила. Немцам предстояло заменить колесо у «моей» машины, и на буксире дотащить к месту назначения или до ближайшего гарнизона, где можно будет провести ремонт. Всего на дороге осталось восемнадцать немцев. Немного больше, чем я хотел, но всё ещё смогу с ними справиться. Только придётся браться за жезл, так как своих сил или амулетов на такую толпу не хватит.
«Эх, вот бы эти грузовички да ко мне в лес в очаг», – помечтал я про себя. С недавних пор я любой габаритный и тяжёлый груз рассматриваю с точки зрения его полезности для трансфигурации ценных ингредиентов. В этих машинах суммарно тонн десять будет. А это – золото и самоцветы на немалое количество оборотней или варгов.
Немцев я приложил ментальным оглушением, потом парализацией и сном. После такого они часов пять не придут в себя. А пять часов сна на ночном морозе за двадцать градусов легко перейдут в вечный сон. Разбуженный унтер рассказал многое, но только не то, что мне было нужно. Усыпив его, я махнул рукой Паше, после чего обратился в птицу и взмыл ввысь.
«Демоны, только кучу времени потеряли зря», – с досадой подумал я.
Мысль отыскать ещё один отряд немцев или несколько, а потом их расспросить, я отмёл. Никаких гарантий нет, что кто-то из них знает про таинственный склад. Нет, тут нужен кто-то компетентный, не рядовой, не унтер и даже не лейтенант. И потому я стал искать сверху поселения и немецкие гарнизоны. Два часа полёта, несколько раз смены курса, чтобы пересечь нужные квадраты по разным направлениям и вот она цель – замаскированный гарнизон в лесу. Это была стоянка огромных грузовиков с обычными тентоваными кузовами и цистернами. Навскидку – машин пятьдесят! Были здесь ещё и бронетранспортёры, и несколько лёгких танков. Стояли позиции зенитных орудий, железобетонные ДОТы. Всё это пряталось под множеством маскировочных сетей. И если бы не несколько тусклых огоньков от электрических ручных фонарей, которыми себе светили под ноги караульные, то легко бы пролетели мимо. Спасибо зоркому соколиному зрению и, разумеется, магии, что этого не произошло. В противном случае нам пришлось бы опускаться на отдых и продолжить поиски белым днём, а потом опять ждать темноты, чтобы снизить риски обнаружения нас охраной цели.
– Может, это и есть склад, а? – прошептал мне Паша, когда мы бесшумно спустились с небес прямо в центр лагеря недалеко от блиндажей и землянок.
– Вряд ли, – засомневался я.
Скрытые магией от чужих глаз, мы посетили несколько землянок и блиндажей, пока не нашли нужную.
– Смотри, – Паша указал на немецкий китель на вешалке на стене, – погоны какие. Майор, кажется.
– Нет, это интендант, но в высоких чинах. И эта морда должна знать многое по роду службы, – ответил я парню.
В блиндаже, разделённом перегородкой на три крошечные комнаты, мы нашли семерых человек. Один из них оказался оберштабсинтендантом, второй капитаном связи, третий помощником оберштабсинтенданта, остальные их денщики и охранник, который решил подремать в тамбуре. Гарантированно усыпив всех лишних, я приступил к допросу интенданта. Каких-то двадцать минут спустя мы со Струковым уже знали местоположение двух складов армейского значения. Один из них был тот, про который нам сообщил Истомин. Второй же, топливный, находился в соседнем с нами квадрате и оставался неизвестным для советской разведки. Ах да, ещё хочу сказать, что в одном из тех квадратов, указанных комбатом-разведчиком, находился ложный склад. Настоящий же располагался в другом месте. Кроме крайне интересной информации оберштабсинтендант «подарил» мне пухлый кожаный портфель из жёлтой кожи, полный сверхсекретных данных. Мне они были не нужны, но вот советскому командованию Ленинградского фронта сильно пригодятся. Когда разберемся со складом, то придётся вернуться к Истомину и передать ему трофейные бумаги.