Раух в этой операции командовал ротой стрелков, взводом разведки и «восточным» взводом, набранным из военнопленных в концлагерях. Доверия к ним у немцев не было, хотя «иваны» всячески демонстрировали свою верность. Почти все, кто получил оружие из рук своих новых хозяев, прошли проверку кровью: расстреляли бывших товарищей или мирных жителей, приговорённых к казни. Но всё равно равными и просто надёжными солдатами они не стали в глазах оккупантов. Вот и сейчас «восточный» взвод был поделён капитаном на три отделения и отправлен в авангард и боковые дозоры. Случись неожиданное нападение партизан, они же первые и погибнут. Немецкие стрелки шли за ними по пятам, смотря не только по сторонам, но и контролируя своих союзников.
К сожалению, отряду Рауха не досталось автотранспорта по той причине, что действовать отряду приходится в труднодоступной местности. Тут люди ноги запросто переломают и увязнут в снегу, не то, что машины, пусть и на гусеничном ходу. Из-за этого часть солдат оказалась нагружена горой боеприпасов и оружия. Лёгкие пятисантиметровые миномёты в количестве шести единиц и ящики с минами для них стрелки несли на своих плечах. У взвода разведки имелись четыре винтовочных мортирки для пуска гранат. Они по своей эффективности почти не уступали минам из лёгких миномётов, зато управляться с ними было удобнее. Ещё десять таких мортирок имелось в роте. Эффективность этого оружия капитан оценил ещё во время французской кампании. Противотанковые гранаты успешно поражали лёгкие бронемашины врагов. Разумеется, мортирки должны были находиться в руках опытных солдат.
Спустя час после изменения маршрута от немецких солдат в головном дозоре пришло сообщение, что «иваны» вдруг ускорили движение, слились в один отряд и перестали реагировать на приказы и крики в спину. Не успел Раух принять решение, как уже от других его солдат поступили новые данные: головной дозор роты, следующий по пятам за «восточным» взводом, полностью скопировал их поступок: сгруппировались, перестали обращать внимание на окружающих и чуть ли не бегом устремились куда-то вперёд.
– Шайзе! – выругался капитан. Набранный опыт во всё горло кричал, что с этим делом что-то нечисто. К тому же он слышал от местных вояк про чертовщину, творящуюся в лесах, куда командование загнало их дивизию. Будь на его месте кто-то из тех, кто не один месяц провёл в патрулировании и на постах рядом с данным районом лесов и болот, где прятался таинственный партизанский отряд, то для роты всё могло пойти по-другому. Но Раух нужными сведениями не обладал. Вместо того чтобы остановиться, стянуть подразделение в кулак и передать по рации о странностях, он приказал всем ускорить шаг и догнать головной дозор. В итоге уже через пять минут все его подчинённые во главе с ним попали под воздействие ловчего ментального амулета, установленного рядом с огромным «окном» в болоте, не замерзающим даже в трескучие морозы. Среди мартовского снега пятно тёмной воды выделялось так же чётко, как клякса чернил на чистом тетрадном листе. Но заворожённые люди всего этого не замечали.
– Вот это да, – тихо произнёс товарищ Шелехова, смотря за тем, как немцы и их прихвостни один за другим шагают в топь и мгновенно исчезают в ней. – Они пьяные?
– Трезвые, просто амулет их тянет. Радуйся, что наш лорд дал вам защитный амулет, а то следом за ними отправились бы, – ответил ему Семянчиков.
Молчал только Шелехов. Не будь рядом постороннего, то он бы воспользовался фотоаппаратом, спрятанном в глубине вещмешка в узле из тряпок для сохранности. Но подручный Киррлиса мешал. Он мог запросто запретить съёмку, на которую ему его лорд не дал добро.
«А какие бы снимки получились эффектные, лучше всяких слов и рассказов показали бы опасность магии и волшебных вещей. И вот как с таким бороться? Этому монголу ничего не стоит завести полк на минное поле, – думал он, издалека наблюдая за гибнущей немецкой ротой. – Сколько у него под рукой штыков? Пятнадцать? Двадцать? Тридцать? И он с таким отрядом собирается остановить целую дивизию… а ведь судя по тому, что я вижу, ему такое вполне по силам».
Самым опасным для меня оказалось западное направление в районе двух озёр. Местные болота и водоёмы замёрзли, серьёзных чащоб там не было, больших оврагов не имелось и самое главное – здесь было кратчайшее расстояние между моими лагерями и двигающимся крупным соединением оккупантов. Дополнительно с севера и юга их поддерживали ещё несколько больших отрядов. Причём, немцы шли очень шустро. Этими группами я решил заняться лично и использовать против них рунные камни для создания ловушки. Если всё пройдёт удачно, то в ней окажется около тысячи врагов с двумя десятками машин. Если всё пройдёт как задумано, то я практически уберу все части немецкой дивизии с запада.