«А ещё пора бы начать отправлять по всей стране тех же соколов на поиски советских чиновников, готовых пойти ко мне на службу. А то всё немцы и немцы. Вдруг, так быстрее смогу договориться с сильными мира через своих влиятельных людей, — пришла мне в голову ещё одна дельная мысль.
После допроса пленных, я их всех прикончил заклинанием некромантии. Далее навестил командование разведшколы, где задал почти те же вопросы, что и эсэсовцам лесовикам. Увы, но местный майор из абвера и его своими заместители знали ещё меньше по интересующей меня теме. А другое я знать не хотел. Где-то на периферии сознания пролетела идея прошерстить личный состав разведшколы и «прибрать» к рукам с помощью клятвы на крови несколько человек. Уверен, что найду парочку тех, кто недоволен местными условиями, здоровьем, возрастом и прочим, на чём я могу сыграть. Вот только следом за идеей пришло понимание, что после смерти эсэсовцев и пропажи ценного живого груза здесь всех вывернут наизнанку, после чего кто-то отправиться в тюрьму, другие на передовую, а самые невезучие встанут перед расстрельным строем. Ни одна из этих категорий не устраивала меня в качестве вассалов. И потому после того, как мой отряд покинул территорию «баской усадьбы», там всё погрузилось в море огня.
Эпилог
Бойцы со смесью страха, удовольствия и надежды смотрели за тем, как небольшую деревушку в полукилометре впереди перемешивали снаряды гаубиц и тяжёлых миномётов. Она уже четырежды переходила из рук в руки, став могилой для сотен мужчин всех возрастов с обеих сторон. Ещё больше народу получило ранения и увечья. Поселение находилось на пологом холме, с которого удобно контролировать подступы к северо-западной окраине Витебска и концентрировать силы для удара в том направлении. Ещё неделю назад там вовсю хозяйничали оккупанты. Потом их выбили лихим наскоком советские кавалеристы из бригады полковника Шарова. Спустя два дня немцы сумели вернуть деревню обратно, но сутки спустя после нескольких кровопролитных попыток красноармейцы восстановили над ней контроль… чтобы вчера под вечер отступить, а сегодня с рассветом попытаться уничтожить немцев, засевших там. Чтобы подавить пулемётные точки расчётами двух миномётных батарей и одной гаубичной был проведён артналёт. Сорок минут миномётчики и артиллеристы вели беглый огонь, расположившись недалеко за позициями тех подразделений, что будут атаковать деревню. Встали чуть ли не на глазах — всего-то пара километров до холма — у врага, пользуясь тем, что тот испытывает огромную нехватку боеприпасов и не может ответить ничем на такую наглость.
— Ох, любо-то как смотреть на это, — пробасил ефрейтор с ДП. — Ишь как мешает фашиста с землицей нашей.
— Всех не перемешает, — ответил ему молодой красноармеец, стоящий правее от него в траншее. — В прошлый раз…
Что он хотел сказать ефрейтор так и не узнал, так как слева и справа от них в небо взлетели зелёные ракеты, а в десятке метров заорал во всё лужёное горло старший сержант Мойкин:
— В атаку! Вперёд!
— Вот и наше время подошло, — торопливо сказал ефрейтор, после чего шагнул на два патронных ящика, поставленных друг на друга у стенки окопа, и быстро поднялся на бруствер. С небольшой заминкой за ним последовал его сосед, чью речь оборвал сигнал к наступлению. Одновременно с ними из траншей выскакивали десятки, сотни бойцов и, сверкая штыками винтовок, бросились на врага. Над окрестностями разнесся грозный русский клич:
— Ура!!!
Немецкие пулемётчики вернулись на свои позиции из блиндажей и противоминных щелей тогда, когда атакующие уже прошли половину расстояния до деревни. Два «костореза» ударили сразу же длинными очередями, не жалея стволов, только бы заставить остановиться красноармейцев, залечь. Спустя полминуты к ним присоединился ещё один, а на левом фланге вылез чешский танк с коротким орудием в семьдесят пять миллиметров и парой пулемётов, из которых он принялся обрабатывать атакующие цепи. Затем ударил из пушки, но промахнулся, и снаряд поднял фонтан земли и дыма почти в сотне метров за спиной последних красноармейцев. После выстрела из орудия танк попытался уйти назад, но что-то пошло не так и он замер. Ни уйти из машины, ни тем более исправить поломку танкисты не успели, так как спустя минуту рядом машиной рванули несколько мин, а одна или две угодили точно в неё, заставив густо задымиться.