— Мы сможем такое повторить?
— Сейчас поглядим, — склоняюсь над артефактом.
Принцип несложный. На первый взгляд. Вода, насыщенная нейтральной маной до предела. Такое повторить несложно. Но как шар воды удерживает форму? Почему вода так долго держит ману?
— Черт, придется поломать голову.
— Оставлю его пока у тебя, — Фрес лезет в мешок, — Гляди чего еще тут есть.
Фрес достает потрепанную книжку. Кожаная обложка потерта, торчат уголки страниц.
— Она безобидна, я проверил. Даже полистал немного. Это дневник Рубедита.
— Он может скрывать знания о демонах.
— Тогда чего ждем? — Фрес раскрывает дневник.
Склоняемся над записями колдуна. Листаем, бегло просматривая обычные записи, заметки. Любит жену, отличный день, новая идея для романа, бла-бла-бла. Чернила давно потускнели, страницы желтые, дневнику много лет.
— Стоп, смотри, тут про демонов мелькнуло.
"…вторую неделю не могу написать ни строчки. Все из-за этой гребанной шлюхи! Как я могу писать о любви, нежности? Да я ненавижу все! Я все жизнь слал в задницу демонов во снах, с их предложениями. А ради этой дуры согласился. Я отдал душу демонам, нет пути назад. Вылечил ее, буквально с порога смерти вытащил. Она стала ходить, я был рад, счастлив, демоны побери! Пока эти демоны не показали мне правду. Я не доверял слухам, считал людей завистливыми. Зря.
Мои чувства обострились. В доме следы от мужских сапог, воняет рыбой, словно тут ватага моряков побывала. В спальне стоит запах… Ненавижу. Ненавижу! Ненавижу ее!
… Что я наделал! Моя любимая! Я убил ее! Безжалостно, жестоко. Но она так забавно кричала"
— Дерьмо, — Фрес мотает головой, — Он безумен.
Листаем дальше.
"Как я устал убивать детей. Демонам нравятся их крики. Я придумал новую забаву. Буду вырезать людишек семьями. Оставлю самих молодых, они будут долго ненавидеть меня. Демонам понравится. Теперь я хотя бы могу не убивать детей…
…Это я написал? Что за слюнтявый идиот! Эти милые детки кинулись на меня с ножом. Едва не сдох! Они долго вопили, проклинали меня. Это было восхитительно!"
Листаем дальше, последние записи.
"Который год пытаюсь что-нибудь написать. Пальцы дрожат, перо никак не коснется бумаги. Мой талант. Я утратил его? Но когда? Не помню. Голоса, они повсюду, такие манящие. Я делаю все, что они шепчут мне. Они любят меня. Совсем как когда-то давно, меня тоже любили. Но кто? Я не помню, не желаю помнить."
Закрываем дневник. Молчим.
— Знаешь, до встречи с демонами я их просто не любил. Как метель или овсяную кашу на воде. Теперь я начал их по-настоящему ненавидеть.
Брат согласно прикрывает глаза.
— Я даже слегка сочувствую колдуну. Хотя он меня едва не убил. Покажем барону дневник?
— Зачем? Он не примет, и не простит. Слишком много зла Рубельт совершил. Честно говоря, никто бы не принял, и не простил. Даже если написанное в дневнике — правда. Я желаю ему гореть в лапах демонов вечно.
— И то верно, — Фрес убирает дневник в мешок, — О, погоди-ка, тут еще страница. Выпала, наверное. О? О-о-о! Тут заметки по проклятью. Куча зачеркнутых строк. Вот тут могу разобрать. Написано: "Бесит проклятье, скормлю его демонам. И не выпить толком, а холодина жуткая"
— Это все?
— Нет, погоди. Вот еще: "Сколько лет этому проклятью? Прорва силы! Не знаю, откуда оно, но я точно обрету огромную мощь! Скоро будут гости, уже предвкушаю их боль и отчаяние. Тот пацан, он заплатит за мое бегство"
— Если это правда…
— Кэхас смогут вернуться!
Фрес полон восторга. А я призадумался.
— Могут. Но захотят ли? Столько лет прошло. Да и горы теперь принадлежат Альсасу, кэхас давно отказались от них. Для клана Турдум это просто святыня, дань традиции. Что случится, если кэхас целым кланом придут на эти земли? Заберут горы себе?
Фрес тоже задумался. Ходит по комнате, хмурит брови. До двери, обратно, до двери, обратно.
— И что теперь? Оставим все в тайне?
— Нет, — я аккуратно вырываю литок из его рук, — Людям нужны союзники. Нам они нужны. Решать, конечно, отцу, но я постараюсь его убедить. Хотя бы отправить письмо к старейшинам клана. А там будь что будет.
Через две недели уехал барон Шадовид. Он быстро поправился. На следующий день, мы обедаем всей семьей. Похоже, повара решили нас порадовать. Стол уставлен блюдами, приятные, аппетитные запахи оставляют голову пустой. Взгляд шарит по столу, с чего бы начать? Тушеное мясо, запеченная курочка, овощи на углях, нежная, белая рыба с травами? Ложу всего по немногу.
— Пап, вы с бароном вчера весь день разговаривали. О чем?
— Если бы ты не носился так с этими колдунскими светильниками, ты бы знал, — граф не отвлекается от тарелки, — Азидал, ты должен проявлять больше внимания к таким вещам.
— Я и так вечно торчу у тебя в кабинете. Могу я немного позаниматься любимым делом?
Отец поднял взгляд.
— Вот уеду в Розарию, брошу тут все, что ты делать будешь?
— Помру под бумажным завалом.
Отец буркнул явно что-то матерное, отложил ложку.
— Мы строили планы. Я даровал барону земли. От границы с Серебором до озера Алус. Включая Приречную.
— Это где-то четверть графства? — прикинул я, — Нет, одна пятая. И что он там делать будет? Поселится в деревне?
— Не совсем, — отец взял кубок с вином, отпил немного, — Около полугода надо, чтобы барон перевез сюда все из Пакарама. Золото, вещи, людей. Это не легкая задача. Шадовид продаст там все, что останется. Еще мы говорили о будущем. Вы мыслите одинаково.
— Это в чем же?
— Шадовид тоже не видит в Сереборе союзника. Он сказал что-то вроде: "Зачем платить за то, что можешь взять силой?" Он поставит крепость на берегах Борки. Уже сейчас я отдал приказ строить в Приречной временные дома для его людей.
— Ясно.
— Кстати, его племянница, Вельда, поживет у нас, пока крепость не закончат. Опасность для нее миновала, так что скоро она прибудет из столицы. Я надеюсь, вы с ней поладите.
— Это к Фресу, — киваю на брата, что сосредоточенно разрезает мясо.
— Чего?
— Он у нас любит заботиться о детях, да брат?
— А? — брат прослушал весь разговор, хлопает глазами.
— Мальчики, — посмеивается мама, — Вы и сами еще дети. Вельда старше вас на два года, кто еще о ком заботиться будет.
— Значит, как сражаться, так мы взрослые. А как…
Мама страшна в гневе. Один взгляд, я заткнулся. Кушаю я, кушаю. И молчу.
Я днями и ночами бьюсь над загадкой светильника. Такой простой предмет, а сколько разгадок в магии он принес! Изучая его, мы поняли один из принципов маны. Закон магии этого мира. А так же главное отличие маны от эфира. Светящийся шарик просто подчиняется желанию мертвого колудна. Рано или поздно он погаснет, вода разольется. Но пока, он работает. Вот что мы из этого вынесли.
Эфир подчиняется разуму, четкой мысли. Мана подчиняется желаниям, эмоциям. Разумеется, четко выделить одно нельзя. Но баланс эмоций и холодного разума сильно смещен в обоих случаях. Осознав эту простую истину, мы ходили по усадьбе с горящими глазами, кончики пальцев зудели от желания творить. Магия этого мира требует настоящего творчества, четкий и методичный подход плохо работает. Нет тут никакой системы, со всегда известным результатом. Есть только Воля, Желание и Магия!
Я хожу по коридорам, окрыленный вдохновением от бесконечных путей, по которым можно пойти. Но с другой стороны, поднимает голову страх. Раз все так индивудуально, то невозможно подготовиться. Чего ожидать от врагов? От себя самого?
Вот так я пропустил приезд племянницы барона. Вельда появилась в моей жизни неожиданно.
Один из прекрасных весенных дней в Альсасе. Валяюсь на траве в саду, под тенью дерева. Бездумно разглядываю белые шапки далеких гор. Запах листвы и цветов, свежий, теплый ветерок.
— Привет, — тихий, девичий голос рядом.
Вздрагиваю. Чтобы человек подошел ко мне вот так, незаметно? Ощущаю лишь одну эмоцию рядом. Безбрежное спокойствие. Ну и кто же ты? Оборачиваюсь, на мгновение перехватило дыхание.