К городу подъезжаем к середине ночи. Трясусь в седле, рядом десятка воинов в охране. Привычно развивается стяг красного полотна с гербом Альсаса. Жизнь продолжается. Только… без Гилана. Позади скрипит колесами повозка, черная ткань устилает дно. На ней лежит Гилан. В новенькой броне, руки покоятся на рукояти меча, что лежит на груди. Лицо белое, умиротворенное. Пусть он больше не откроет глаз, не увидит величие Альсаса, но он вернется сюда. Домой. Вернется с победой.
Ведьма сдалась. Сломалась. Многие души людей попали в лапы демонов. Муки совести терзают мое сердце, но я знаю, что прав. Уничтожить меньшее, чтобы спасти большее. Известный принцип, но мало у кого хватит на него духу. У меня хватило. От этого не легче.
Ночной Альсас прекрасен. Мы едем по мощеной дороге к городу, подъезжая снизу. Высокие стены венчают город, дозорные башни бдят в ночи. Видны крыши домов, как ступени, что идут выше и выше. А на самой вершине — дворец. Черная грань.
Усадьба графской семьи, мой дом. Черной жемчужиной в центре, она смотрит на город окнами, горящими синим светом. Магический свет мерцает изо всех уголков ночного города. Сейчас он похож на Даргамар, из того, прежнего мира. Сверкающий город из сказки.
Тиски на сердце медленно разжимаются. Вид дома, родного и близкого. Все было не зря.
Сколько работы проделано за четыре года, ни дня отдыха. Кэхас клана Турдум даровали новому сюзерену потрясающий подарок. Стену для города. Защиту для сердца графства.
Сейчас ночь, днем станут видны зеленые корни и побеги, что оплетают стены. Ни магия, ни камни не приодолеют эту стену просто так. Союз кэхас и людей породил алмаз в виде города. Деревянные дома ушли в прошлое, теперь все из камня. Знающие путешественники смело сравнивают Альсас с Озерным городом, зачастую предпочитая красоты Альсаса, чем столицы.
Впереди высокая арка прохода. Единственный въезд в город, широкий и просторный. Три телеги в ряд спокойно проедут. Сейчас вход перекрыт тяжелыми прутьями стальной решетки. Главные ворота распахнуты внутрь города. При осаде они закроются, отсекая атакующих добрым метром сплава кэхас. Невозможный для людей сплав дерева и металла, практически неразрушимый союз.
Тишина. Решетка поднимается. Здесь уже оповещены обо всем. Воины стоят рядами вдоль дороги. Факелы освещают серьезные лица. Копыта коня звонко цокают об мостовую, конь несет меня вдоль рядов. Гилан должен был занять пост командира воинов. Его многие знали, уважали за доблесть в бою и навыки лидера.
Гданад впереди. Уже полностью седой воин. Его руки все так же крепко держат меч, взгляд остер. Возраст лишь добавил ему мудрости. Обычно он спокоен, как скала. Сейчас же на лице печать грусти и глубокой печали. Морщины глубоко избороздили лицо, разом старят еще на десяток лет.
Гданад принимает поводья коня. Я осторожно опускаюсь. Раны пока не зажили до конца. Тряска на коне мучительна.
— Позаботься обо всем, — тихо прошу его.
Гданад оглядывает меня с ног до головы. У меня лишь лицо умыто. Одежда в копоти и засохшей крови, пахну, как костер из трупов. Думаю, видок у меня еще тот.
— Думаю, это не вовремя, — склоняет голову старый воин, — Но приехала госпожа Вельда. Диглад тоже желал вас видеть, как можно раньше.
— Я понял. Пройдусь пешком по городу. Надо… успокоить мысли.
— Церемония начнется через час. Знаю, отдых вам необходим и вы терпеть не можете похороны. Гилан… он бы хотел вас видеть, я уверен.
Повозка проезжает мимо нас. По бокам от нее ряды воинов в красном. Печальная процессия, что протянется через город медленно и тихо.
— Думаешь, я могу пропустить прощание со старым другом? — твердо говорю, глядя в глаза Гданада, — Я буду там.
Тихие улицы постепенно заполняют покоем сердце. Проветрив голову, я отправился домой. Времени как раз хватает, чтобы смыть с себя кровь и гарь.
К назначенному часу я на месте. Середина сада усадьбы, сложены поленья в квадратное ложе. Белая ткань накрывает круглые бревна, красные лепестки цветов мягкой подложкой. Тело Гилана водружают на посмертное ложе.
Много кого собралось почтить память гордого воина. Товарищи по службе десятками подходят к нему, шепчут слова благодарности и прощания. Добрых два часа длится все это. Когда Солнце накинуло рассветом сад, подхожу и я. Последний.
— Гилан. Ты служил мне верно, доблестно, честно. Первым бросался в бой, не щадил жизни. Твоя смелость, ум, отвага в бою. Все это будет воспето бардами. Я благодарю тебя от всего сердца, прости, что не успел защитить.
Раскрываю ладонь, медленно загорается яркое, оранжевое пламя. Тени пляшут среди нас причудливым танцем.
— Этим пламенем я отомстил за тебя. Пусть оно же принесет тебе тепло, мир и покой. Покойся с миром, Гилан.
Ровно вспыхивают поленья. Огонь медленно пожирает посмертное ложе, прикасаясь языками пламени к телу лишь под конец. Слез нет. Я успел смахнуть их в пути.
Замечаю среди народа незнакомое лицо. Мужчина в воинской броне, отличной от солдат Альсаса. Спокойное лицо, черные волосы, едва тронутые сединой. Лицом красив, даже пара шрамов под глазом не портят его. А сами глаза зеленые настолько, что кажутся горящими. От него веет силой, первобытной, живой магией. Первый.
Его словно никто не замечает, кроме меня. Диглад тоже замечает, он настороже.
— Похоже, это ко мне, — шепотом говорю Дигладу.
Шагаю в усадьбу, незаметным кивком зову Первого за собой. Итак понятно, он тут для разговора со мной. Всю церемонию глаз не сводил.
Он шагает за спиной неслышной тенью, встречные слуги не видят его. Заходим в бывший кабинет отца. Теперь он мой. Молча усаживаемся. Я за стол, он напротив, в кресле. Меч гость снял с пояса, осторожно прислонил к подлокотнику. Все это он делает привычно, словно сотню раз здесь был. Меня раздражают его глаза. Несмотря на яркий цвет, они мертвые, совсем без искры жизни. Глаза человека, которому все надоело и Даргал знает, для чего он еще живет.
— Чего надо, Первый?
— Вот так сразу? — хмыкает он в ответ.
— У меня нет времени и желания тратить слова зря.
— Понимаю, — склоняет голову мужчина, — Прости, что явился в такой темный для тебя момент. Малагор мое имя. Как видишь, я из Первых.
Дверца в столе отворяется, достаю бутыль и пару бокалов.
— Вина будешь?
— Лучше к делу, — выпрямляет спину, руки на подлокотниках, — Я из тех Первых, что защищали Альсас с твоего рождения…
— К демонам прелюдии, — махаю рукой, — Говори, зачем пришел и покончим с этим. Я не спал два дня, только что похоронил друга и дико зол. Просто решим все быстро.
— Если кратко, — поджимает недовольно губы, — Мы хотим спокойной жизни. Здесь, в Альсасе. Мы следили за тобой и братом с вашего рождения.
— За всеми так следите?
— Нет. Только за теми, от кого при рождении веет божественной силой.
— Вот как.
Он прям, я тоже буду прям. Нет смысла скрывать кто мы такие перед Первыми, они все равно догадаются. Лучше дать им правду, а то догадки заведут их не в ту степь. Залпом допиваю вино, не чуя вкуса. Быстро и кратко рассказываю Первому кто мы такие и откуда взялись.
— Посланники бога, Покровителя Первый людей, — он прикрывает веки, катает имя на языке, — Даргал. Мне знакомо это имя. Ты знаком с видениями, лорд Альсаса?
— Иногда приходят, во сне.
— Сильнейшие из нас видят прошлое во снах. Своих предков. А самые сильные видели даже то, как мы появились в этом мире. Но смутно и размыто. Однако, имя Даргал знакомо нам. Так вот кто он такой. А вы кем были, жрецами?
— Магами на службе бога. Да и сейчас тоже. Даргал не требует молитв и прочего. Свобода воли, свобода действий. Парочка предупреждений, за которые точно будет кара. Но в целом, лучшего бога и пожелать нельзя.
— Такого мы не ожидали, — поджимает губы Маглош. — Это меняет все. Какова ваша цель?
— Помочь людям, — салютую бокалом. — Мало отличается от цели всех Первых, правда?
Маглош откинулся на спинку, щурит веки.
— Пока что мало видны подвижки в этом деле. Больше похоже, что вы просто развлекались.