— Вот сучка! — восхитился молодой. — Я бы ее…
Чего там ее мы так и не узнали, парню такой подзатыльник отвесили, что шлем зазвенел.
— Молчи уж, — с суровой веселостью гасит задор молодежи Умбак. — Да по сторонам гляди, не дома сидишь.
Орвальд выдохнул с ностальгией:
— Эх, молодость…
— Шут, — хмыкнул я на показную ностальгию. — Ты телом моложе Умбака выглядишь.
— Чей бы волк выл, Мастер… — поддел в ответ Орвальд.
Мы пересекли границу ближе к вечеру. Условную границу. Просто за какой-то час исчезли мелкие скалы, земля стала более мягкой, жухлая трава превратилась в заливные луга. Нашли дорогу, куда более подходящую под это гордое звание, чем тропки Серебора. Широкая, прямая как стрела дорога, со следами копыт и колес, но еще крепкая.
Видно, что с королевской стороны за ней ухаживают. С каждым метром в дорогу словно вдыхают жизнь, исчезают камни по бокам, пропадают ямки, кони идут все легче, уже не выбирая, куда поставить ногу.
Легкий ветерок принес терпкий запах луговых трав, я вдохнул его полной грудью, набираясь бодрости от природы. Воины тоже приободрились, то и дело встают на стременах, смотрят, что там дальше. Мы словно скидываем с себя унылость Серебора, возвращаем остроту восприятия.
Еще немного времени под мерный перестук копыт и качку в седле, вот и первый пост стражи королевских земель.
Башня близ дороги, приземистая и толстая. Зубцы на верхушке давно осыпались с давностью времен, ветра обтесали бока, но башня все еще выглядит крепким и грозным стражем, что глядит на поля и луга неусыпным взором.
Знамена Озерного Города ниспадают с верхушки башни выцветшим полотном. Когда-то рисунок был ярко-синим, с белым городом впереди. Теперь же, белые башни города на полотне превратились в серые, а синева в едва голубоватый фон.
Дорога привела нас точно под башню, где спокойно устроились в тени пятерка воинов короля. Оглядев их броню, внутренне поморщился. Похоже, только в Альсасе соблюдают традиции. Даже король решил выделить свои войска из общей массы. Туники поверх доспехов синего цвета, в отличие от положенного алого, как на гербе королевства.
Чем мы ближе, тем явственней видны лица стражей границы. Они даже шлемы не потрудились нацепить! Усталые лица, ленивые взгляды, стражи сидят на перевернутых ящиках, а на большом посередине россыпь карт.
Наш отряд их не впечатлил, один из стражей встал, глянул на меч у ящика, и решил не таскать тяжести, вразвалочку подошел. С первого взгляда вычленил главного, смотрит прямо на меня.
— Двенадцать всадников, — спокойно произнес стражник. — Налог на проезд — по серебрушке с носа.
Бросил ему золотой. Стражник показал впечатляющую ловкость рук, сам и не дернулся, а рука хвать! Золотой как в воздухе испарился.
— Сдачи нет, — намек на улыбку.
Не собираюсь играть в эти игры. Тронул бока коня пятками.
— Поехали.
Проезжаем мимо играющих в карты стражников. Каждый из воинов Альсаса посчитал своим долгом окинуть стражей презрительными взглядами. Стражники ответили тем же, крайний еще и плюнул вслед.
Я заметил за башней широкую конюшню, но не заметил и следа от лошадей, она пуста. Значит, никаких конных разъездов нет. Наверняка знающие о заставе люди просто проезжают чуть дальше, ничего не платя. Потому и следов на дороге мало.
В Альсасе за такую службу без вопросов голову отрубят. Мои воины тихо делятся впечатлениями, а я радуюсь, слушая шепотки в стиле "как так можно?!" и "я бы их один на салатик порубил".
Да, расслабились они тут, в центре королевства. Наверняка не без причин, значит тут тихо и спокойно. Ни один человек в здравом уме не будет играть в карты и лениться, если рядом могут бродить монстры. Даже представлять не желаю, как на таких вояк отреагировали пакарамцы, когда в Альсас перебирались. Наверняка тут такая ругань стояла, что уши в трубочку заворачивались.
Но обольщаться не надо. Как говорили в Даргамаре, не стоит судить бабочку по цветку, на котором она сидит. Цветок может быть ядовитым.
Король же как-то усмирил бунтующих герцогов? Всех троих прижал так, что уже несколько лет ни слуха о конфликтах. Ни между собой, ни между герцогами и королем. Остались лишь слухи о непокорности, но никаких фактов и причин. Отец сжигал письма от герцогов, так что даже переписки не осталось.
Мне парочка тоже приходила, но полна такой мути, что желания разбираться никакого. Намек на другой намек, что был дан намеком демон знает когда. Если это была проверка, то я ее не прошел.
Солнце заходит за горизонт. Когда остался лишь краешек небесного светила, мы успели к придорожному трактиру. Никому не хочется спать на земле, когда есть возможность нормально растянуться на кровати.
Трактир стоит на перекрестке трех дорог, вы завидели его далеко загодя, когда дорога пошла под уклон.
— Вот и трактир, я же говорил скоро увидим. А места какие, красота! — с задором воскликнул Орвальд.
Первый подвел коня ближе, мы едва не соприкасаемся коленями. Так проще разговаривать, если не желаешь кричать с опасностью прикусить язык.
Трактир расположился в красивом месте. У перекрестка, да рядом с маленьким озером. Это не мелкая постройка, а самый настоящий двор для полусотни отдыхающих. По словам Орвальда тут пару раз в год ярмарку собирают, со всех окрестных деревень народ съезжается.
Он еще говорил, тут баня нормальная есть… Вон, видно у озера ручеек дыма над маленьким домиком, что там еще может так коптить, как не банька?
Большое подворье окружено мелким забором, видны загоны для скота и мелкие фигурки свиней. Вон тот остроконечный домик наверняка курятник, а чуть дальше конюшня. Ух, поедим сегодня! Вяленое мясо и каша на воде уже поперек горла. Хочу нормальной, горячей еды. И вина чтоб кувшин, холодненького.
А главное здание красуется тремя этажами. Грубовато сделано, из бревен стены, крыша из соломы, окна мелкие, как бойницы, но выглядит все чисто и опрятно. Видать, хорошие хозяева тут живут, крепко следят, да в гостях недостатка не знают.
— Пожалуй, — согласился тихо. — Красиво.
Не хочется тревожить тишину природы. Последний час мы едем тихо, редко тревожа окрестности разговорами. Любуемся красотами королевских земель. А поглядеть есть на что! Сначала я даже подумал, что тут поразвлекся Архимаг, по своему вкусу создав вид. Настолько природа красива и утонченна.
Мелкие озера напоминают природные бассейны с чистейшей, прозрачной как слеза водой. Серебристые рыбки снуют возле дна, прячась в зеленых водорослях от прыткого взгляда. Родники бьют ключом, рождая в зелени лугов тихие речушки, журчание сопровождает нас с тех пор, как мы пересекли границу. Пологие холмы редки, но так плавны, что даже не понимаешь, где подъем берет начало.
Лесов, как в Альсасе, тут нет. Лишь аккуратные рощи, прячущие в себе местное зверье, такое же мелкое и безобидное. Зайцы, белки, а еще Орвальд клялся, что видел златорогого оленя, что выглянул из чащи на пару секунд. А ведь они вроде как вымерли в этих краях… Уж больно рога красивы, люди от такого не откажутся.
Первое впечатление от озерного края у всех одинаково. Это спокойное, мирное место, где не подстерегают за кустами колдунские твари, порождения демонов и прочая нечисть. Да и магия тут не заперта до конца, потоки живительной силы пускай и малы, но исправно питают землю и воздух, озера не гниют, превращаясь в болота, что уже хорошо. В сравнении с источником Турдум как капля в океане, но всяко лучше, чем ничего.
Стихия Воды тут сильна, с таким количеством озер и рек это неудивительно. Наверняка родившиеся и живущие здесь поколениями люди должны быть неконфликтными и спокойными. До определенного предела, разумеется.
Вспомнил озеро Алус в своих землях и поморщился. Запечатанный, грязный источник. Вот уж куда честному человеку лучше не ступать, сожрут так быстро, что не поймешь, как помер.
— Эх, надо было взять кисти и холст, — грустно вздохнул Орвальд.